К сожалению, у зловещего Левы, сидевшего напротив Генриха, оказался на редкость хороший слух.

— А зачем вы сюда пришли? — громко поинтересовался он, буравя меня хищным взором.

— Борис объявил об этом в начале вечера, — выкрутилась я. — Он хотел, чтобы мы лучше узнали друг друга и подружились. А если Генриха не остановить, вы не получите представления ни о ком, кроме меня, да и то довольно одностороннего.

— Не лишай нас удовольствия, дорогая, — нежно проворковал Борис. — Узнать друг друга поближе мы еще успеем. У меня только что появилась замечательная мысль. Наш дом отдыха почти закончен. Почему бы нам не стать его первыми гостями? Давайте выберемся туда в начале мая. Там есть все, что нужно: удобные номера, теннисные корты, волейбольная площадка, сауна, бассейн. Георгий сможет наконец убедиться, насколько выгодно вложил деньги, Лева, возможно, надумает финансировать строительство шоссе, и все мы чудесно проведем время. Как ты на это смотришь, любимая?

Обозленная этим обращением, я собиралась честно сообщить ему все, что думаю по поводу совместного отдыха с ним и его «друзьями», как вдруг выступил Леша:

— По-моему, это будет неплохо.

Я так и застыла с открытым ртом. Дело даже не в том, что в незнакомой компании Леша обычно нем как рыба. Но он впервые на моей памяти принял за нас решение! У нас бытовало более или менее четкое распределение ролей: мы с Генрихом предлагаем решения, Прошка их критикует, Марк принимает или отвергает, а Леша исполняет. Бывало, конечно, что роли менялись, но чтобы Леша — человек, не способный и шагу ступить без четкой инструкции, — самостоятельно принял решение за всех нас!..

Я растерянно посмотрела на Марка, но тот и не подумал возразить. Напротив, казалось, он вполне одобряет абсурдную идею совместной поездки.

— Может быть, — промямлила я. — Но в любом случае Генриху есть что порассказать и помимо историй обо мне. Уверяю, вы получите не меньшее удовольствие. Давай, Генрих, что-нибудь о лагерных сборах.

Генрих не заставил себя упрашивать, и вскоре за столом воцарилось всеобщее веселье. Даже уголовного вида Лева время от времени расщедривался на усмешку, а телохранитель Замухрышки иногда издавал звуки, похожие на икоту. Борис мог себя поздравить: вечер удался.

Выходя из ресторана, я сообщила Борису, что пятница — святой день, когда мы неизменно играем в бридж, причем присутствие посторонних не допускается.

— Так что тебе придется отвезти нас ко мне домой.

Может быть, моя просьба и не вызвала в нем радости, но спорить он не стал. Мы с трудом, но все-таки влезли в его машину, благо она была довольно вместительной, и без приключений добрались до дома.

Закрыв за Борисом дверь, я набросилась на Лешу:

— Может, теперь ты объяснишь, что за дурацкая мысль тебя посетила? Почему мы должны катить в этот чертов дом отдыха и опять любоваться на эти гнусные рожи?

— Объясню, — невозмутимо ответил Леша, расшнуровывая ботинки. — Приятели Бориса мне тоже не понравились. Особенно Георгий и Лев. И мне непонятно, зачем он так упорно тянет тебя в эту компанию. Если Борис затеял женитьбу в каких-то своих таинственных целях, тебе может угрожать опасность. Нужно выяснить, что у него на уме, и чем скорее, тем лучше. Поездка в дом отдыха дает хорошую для этого возможность. Мы будем за тобой присматривать и не допустим, чтобы произошло что-то плохое. А откажись мы, неизвестно, что он придумает еще. И нет никакой уверенности, что рядом будет кто-то из своих.

Тридцатого апреля на деревьях распустились листья; погода стояла прекрасная. Мы сидели перед открытым окном и ждали, когда за нами заедут на двух машинах Борис и Наталья. В ожидании пили чай и в который раз пытались придумать разумное объяснение сватовству Бориса.

— Несомненно, он человек состоятельный, — говорил Марк. — Дом отдыха, консультационная фирма, иномарка, наконец. А материальная выгода, которую он может получить от брака с Варварой, — величина чисто мнимая. Значит, корысть отпадает. Но что-то же им движет. Что?

— Может быть, Борис хочет вытянуть из Варьки сведения о тех, с кем она сотрудничает? — предположил Генрих. — Она ведь работает сразу на три издательства и на крупную программистскую фирму — немало для одного человека.

— Генрих, я просто выполняю заказы и не имею ни малейшего представления об экономическом положении заказчиков. Да и вряд ли издательские дома вызывают у потенциальных инвесторов столь острый интерес, что они готовы раскошелиться на дорогостоящую консультацию. Сейчас на книгах большой прибыли не сделаешь. Кроме того, если бы Бориса интересовала информация, было бы естественнее предложить мне деньги, а не руку и сердце.

— Я знаю, в чем дело! — провозгласил Прошка. — У него патология на сексуальной почве; его возбуждают женщины, испытывающие к нему физическое отвращение. А такие привереды, наверное, не часто попадаются. Как было верно подмечено, Борис не урод, к тому же богат и неплохо воспитан. Представляете, как долго ему пришлось искать девушку, которую от него в буквальном смысле слова тошнит? Ясное дело, он не желает с ней расставаться ни за какие блага в мире.

Я молча покрутила пальцем у виска.

— А что, — оживился Марк. — Мысль не такая бредовая, как может показаться на первый взгляд. Во всяком случае, дает хоть какое-то объяснение. Какие у тебя возражения, Варвара?

— Многочисленные. Если бы Борис ловил кайф от моего отвращения, он бы постоянно навязывал мне свои ласки, но ничего подобного не происходит. После нескольких неудачных попыток у него начисто отбило охоту лезть ко мне с нежностями.

— Глупая, да он просто боится тебя спугнуть! — воскликнул Прошка. — Вот выйдешь за него, уж тогда-то он даст себе волю!

Я, наверное, позеленела.

— Хватит говорить гадости, Прошка, — вмешался сердобольный Генрих. — Все это чепуха. Как Борис может рассчитывать, что Варька за него выйдет, если знает о ее физическом отвращении? Одно из двух: либо Борис о Варькиных чувствах не догадывается и тогда ее отвращение не играет в его планах никакой роли; либо догадывается и тогда жениться не думает. Причем скорее второе, потому что невеста своего отношения к жениху не скрывает.

— Тогда зачем ему весь этот спектакль? — поинтересовался Прошка. — Ты можешь предложить другую правдоподобную гипотезу?

— Сдается мне, интерес Бориса к Варьке имеет отношение к дружкам-приятелям, — высказался Леша. — Правда, непонятно какое.

Звонок в дверь положил конец нашей дискуссии.

— Разберемся на месте, — небрежно бросил Прошка, когда я направилась в прихожую.

— Там до недавнего времени стояла военная часть и был секретный полигон. — Борис уверенно гнал «сааб» по Ленинградскому шоссе и рассказывал о доме отдыха, где нам предстояло провести ближайшие несколько дней. — Вокруг — ни одного населенного пункта. Первозданная природа. Зайцы и глухари из-под ног выскакивают. Сначала мы хотели строить там, где стояли казармы и другие объекты вояк, — туда ведет хорошее шоссе, да и строительство обошлось бы дешевле, — но потом нашли это лесное озеро и передумали. Там такая красота — словами не передашь. Сами увидите. И, хотя в итоге пришлось перерасходовать смету, я ни о чем не жалею.