— Во время празднования моего дня рождения у меня украли картины, — Клара вздохнула. — Мы подозреваем Николая, поскольку он некоторое время был не с гостями. Играл с малышками в прятки. Но, спрятавшись на чердаке, девочки тоже его не видели по крайней мере полчаса.

— Николаша и там поспел, — покачала головой Регина.

— Сегодня в его квартире провели обыск, но картины не обнаружены.

— Он давно их сбыл уже, можете не сомневаться.

— Картины очень дорогие, одна из них около миллиона стоит. Антиквар такую вещь абы от кого не примет. Только если она к нему придет от своего поставщика, он может взяться за ее реализацию из-под полы. Засвечивать краденое он ни за что не будет. Так что и выяснить, есть ли она на рынке, не представляется возможным.

— Но вообще-то вы меня не удивили. Думаю, Бурсов на это способен.

— Да? Были какие-то случаи?

— Были. Но за руку, зараза, не пойман. В первый раз у меня пропали часики Омега. Я тогда подумала на домработницу. Она не созналась, я ее выгнала.

— В доме нет видеонаблюдения?

— У нас охраняемый поселок. Люди, если и ставят камеры, то только снаружи. А у меня и вообще их не было, — Регина заглянула в глаза Клары проникновенно, словно делилась самым наболевшим. — Потом пропало кольцо Картье, браслет Тиффани, серьги… Тогда я уже всерьез заподозрила Бурсова. Подумала, что долг у него есть. Пыталась поговорить, выяснить, чтобы вместе решить, как действовать. Он — в отказ. Я уже сама ничего не понимала, засомневалась. Полагала, что все же воришки в поселке промышляют. Дома-то у нас — на западный манер. Без заборов, входные двери пластиковые, застекленные. Легко отмычками открываются. Тогда в доме я скрытые камеры поставила, а Николаю об этом ничего не сказала. Ну и попался, пройдоха.

— На краже?

— Нет. На том, что девку в дом привел. Кувыркались на моей кровати. Правда в тот раз ничего не пропало.

— И потом вы подали на развод?

— Да, пришлось ему свою квартиру продать, чтобы мне финансовый и моральный ущерб выплатить. Не на ту женщину он напал, чтобы как дуру облапошить. Только зубы переломал.

— Не укладывается у меня в голове все это. Зачем же он воровал? К деньгам он не жадный был, сколько я его помню.

— Он не жадный, значит, любовница жадная. Чего тут непонятного?

— Если девка из него все соки тянула, то как же он продержался столько времени? Вы уже год как разведены. Как же он ее запросы спонсировал?

— Кто его знает. Может марки свои распродал.

— Марки?

— У него коллекция была. Он в нее все заработанные деньги бухал. Там экземпляры были и по пятьдесят тысяч долларов.

— В квартире при обыске марок вроде не было.

— Говорю же, распродал.

— А вы не вспомните, какие у него были марки? Как назывались?

— Ой, вы что?! На такие вещи я не обращаю внимания. Для меня все это фантики. Единственное, что запомнилось: марка «Перевернутый голубь», редкая какая-то, де еще марка «Лимонка». Кажется, так он ее называл.

Выйдя из дома Регины, Клара сразу же позвонила антиквару Йосефу.

— Йося, мне нужно знать, марки «Лимонка» и «Перевернутый голубь» появлялись ли на рынке? И у кого?

— Клара, мы же с вами в прошлый раз об этом говорили, — начал нудеть он.

— Да постой ты! Они не краденые, так что и продаваться должны легально. Неужели и этого ты не сможешь разнюхать?

— Что ж, это другое дело. Выясню, перезвоню, — отрезал Йося и отключился.

Подъезжая к дому, Клара уже знала, что марки продаются в лавке Арсения Нежина.

К полудню припекало нещадно. Когда Клара переступила порог гостиной, ее здесь встретили столь потребная свежесть и взгрустнувший Василий, рядом с которым преданно стоял пухлый саквояж.

— Василий! Ты уезжаешь и бросаешь слабую женщину с преступником наедине?! — воскликнула Клара.

— Кларочка, душа моя! Но какая же от меня польза? Все ты решаешь сама, и у тебя неплохо получается. Я уже и не вижу смысла в том, чтобы глаза мозолить, — Василий нежно обнял Клару.

— Ну уж нет, — Клара разорвала объятья. — Идею с антикваром кто подбросил? Ты. И она сейчас пошла в развитие. Мы с тобой немедля выезжаем в лавку к Арсению Нежину, которому Бурсов сбывал свои ценные марки.

— Не перестаешь меня удивлять, Кларочка!

— Только ты должен предстать богатеньким джентльменом, который на дух не переносит все связанное с полицией!

— Видишь, дорогая, и здесь я тебе — помеха. Какой из меня буржуй. Вон три рубашки пролетарские да брюки бессменные. Да и к чему все это, чтобы мое самолюбие потешить?

— Слушай, к чему, — Клара сделала многозначительную паузу. — Нельзя исключать тот факт, что картины Бурсов сбыл по тому же каналу, что и марки. Но, надо полагать, что, придя в лавку, картины мы не увидим. Продавать их будут проверенным людям, коллекционерам, кто не гнушается краденым. Но мы с тобой разыграем партийку. Не ты ли меня учил, что дебют можно и проиграть, но эндшпиль должен быть за нами?!

В глазах Василия блеска все еще не было, но возникла определённая озабоченность. Благо, что Клара в этот раз поделилась своими планами. Она собралась разоблачать торгашей краденным без спецтехники и помощи полиции. И какой в этом был смысл? Провалила бы операцию. Василий признал, что ее оставлять одну нельзя.

Он встретился и переговорил с Крюковым. Уговор был таким: Василий и Клара раскручивают антиквара на просмотр «черного» товара. Если он им открывает похищенные картины, Кузьминична отсылает сигнал опергруппе, пасущей снаружи. Нежина задерживают с поличным. А в том, чтобы расколоть цепочку поставки, Крюков проблем не видел.

Глава 6

К вечеру двое оперативников и Крюков пили чай на летней веранде кафе «Суфле». Метрах в ста от них располагался салон антиквариата «Вечные ценности», принадлежащий Арсению Нежину. Франтовато одетый Василий и блистательная Клара под руку вошли в лавку. Коренастый мужчина с русыми волосами, забранными в хвост, стоял за прилавком. Две женщины лет сорока с любопытством осматривали набор чайной посуды.

— Комплект чашек «Летняя сказка» Императорский фарфоровый завод. Тысяча восемьсот девятый год. Сто пятнадцать тысяч рублей, — прокомментировал антиквар.

Женщина, что постарше, поморщилась, но не произнесла не слова. Похоже, что ей было неловко. Сделав вид, что им не очень-то интересно, они с приятельницей осматривали товар, словно посетители музея, не выражая персональной заинтересованности к чему-либо.

Клара же, напротив, въедливо присматривалась к ассортименту, задавая антиквару уточняющие вопросы о сертификатах подлинности и скидках. Она тут