Как же я не заметила их в первый раз?

Ну да, как раз это вполне понятно: в первый раз я приблизилась к «Мазде» слева, со стороны водительского сиденья, а теперь, поднявшись по лестнице и сделав круг, я вышла с другой стороны и увидела часы.

Преодолев вполне объяснимый страх, я сделала несколько шагов вперед, подошла к «Мазде» и наклонилась за часами.

Сейчас возьму часы, отдам их заказчице и навсегда забуду об этом паркинге, об этой машине и о лежащем в ней трупе… хотя как раз о нем забыть будет довольно трудно, у меня перед глазами так и стоит этот скорченный труп с неловко подогнутыми ногами и полуоткрытыми остановившимися глазами.

Эта мысль пронеслась в моей голове за ту долю секунды, пока я тянулась за часами. В следующую долю секунды я осторожно взяла их двумя пальцами и хотела встать…

Но вдруг на меня всем весом обрушился потолок, перед глазами вспыхнуло ослепительное сияние, и тут же наступила полная, кромешная темнота.

Через какое-то время (может быть, через сто лет, а может – через несколько минут, потому что время для меня остановилось, прекратило свое течение) в окружающей меня кромешной темноте мелькнула тусклая искра света, которая тут же отозвалась в моей голове тупой пульсирующей болью.

Это было ужасно, но вместе с тем… вместе с этой болью ко мне пришло осознание того факта, что у меня есть голова. Затем я почувствовала боль в затекших руках – значит, руки у меня тоже есть. И, наверное, другие части тела. И вообще, если я испытываю боль, значит, я жива, значит, я существую…

Конечно, хорошо бы вспомнить, кто я такая.

А чуть позже я вспомнила, что зовут меня Василиса Селезнева, что в данный момент я работаю помощницей частного детектива Василия Макаровича Куликова. Вспомнила, как он послал меня в подземный паркинг за часами заказчицы… Вспомнила, как искала эти часы в темно-красной «Мазде», а вместо них обнаружила там труп неизвестного мужчины, убежала оттуда, но не нашла путь к выходу из паркинга и вернулась назад, на то самое место. А потом увидела эти часы на полу, возле колеса, подошла, идиотка этакая, наклонилась за ними – и на этом все кончилось.

Захотелось застонать в голос, дернуть саму себя за волосы и обругать последними словами. Ведь чувствовала же опасность! Ведь поняла уже, что клиентка подставляет нас по полной программе, так какого черта сунулась к машине во второй раз?

Но из горла не вырвался даже слабый хрип, не то что стон или крик.

А еще через секунду я почувствовала ровное покачивание и поняла, что еду в автомашине. Мне пришло в голову открыть глаза и осмотреться, но веки казались чугунными, поднять их было невероятно трудно и хотелось повторить за Вием: «Поднимите мне веки!»

Однако воля человека может многое, если не все, и наконец с большим трудом я разлепила глаза. Свет, хлынувший в них, показался ослепительным, от этого боль в голове усилилась, и я застонала.

– Она приходит в себя, – произнес где-то рядом незнакомый мужской голос.

Кто-то наклонился надо мной, я услышала хриплое дыхание, и пахло от человека кислым табаком и какой-то едой. Я вспомнила уроки дяди Васи – если приходишь в себя в незнакомом месте, не спеши сразу хлопать глазами и издавать звуки, постарайся лежать тихо и вспомнить, что с тобой произошло. Твои враги думают, что ты еще без сознания, и можно услышать кое-что полезное.

А я и тут оказалась не на высоте – сразу стонать стала. Перед глазами маячило светлое овальное пятно, наверное, это было лицо. Я поскорее закрыла глаза и расслабилась – пускай они думают, что я снова провалилась в небытие.

– Может, дать ей еще раз по голове? – спросил тот же мужчина.

– Не стоит, – отозвался другой голос, – потом найдут на трупе следы ударов, а нам это надо? Ничего, не успеет очухаться, мы уже почти подъезжаем!

«Это они о моем трупе говорят, – подумала я, – это я не успею очухаться…»

Я была так слаба, так отвратительно себя чувствовала, что эти ужасные слова не произвели на меня сильного впечатления. Ну, труп так труп. Я и сейчас-то не слишком живая.

Запах кислого табака пропал, стало быть, мой кровожадный наблюдатель отвернулся. Я отважилась приоткрыть один глаз. Ничего полезного я не увидела, только резкий свет бил в мой несчастный глаз.

Я снова прикрыла глаза, чтобы не видеть этого мучительного света, чтобы хоть немного притупить пульсирующую в голове боль, и расслабилась, смирившись с происходящим.

Пусть со мной делают все, что угодно, лишь бы не шевелиться, не думать, не видеть… И снова провалилась в забытье от этой тишины и ровного покачивания машины.

Я не знаю, сколько прошло времени, вероятно, не так много. Я очнулась оттого, что машина остановилась. Я прислушалась к себе: голова болела, но не так сильно, как в прошлый раз. В остальном самочувствие осталось прежним, то есть отвратительным. Куда меня привезли? И что со мной теперь сделают?

Машина мягко качнулась, хлопнули дверцы, потянуло свежим воздухом, из чего я сделала вывод, что нахожусь за городом или возле воды. Меня схватили грубые жесткие руки и выволокли наружу. Я вдохнула полной грудью холодный воздух, стало немного легче. Если попробовать пошевелиться, как бы снова по голове не звезданули. Кто-то остановился возле меня и пнул.

– Все, приехали! – сказал первый голос, тот, что предлагал меня стукнуть в машине.

– Не трогай ее, а то очухается, еще орать начнет! – предупредил второй. – Давай уже кончать с этим делом.

Я забеспокоилась – что это они собираются делать?

Снова меня схватили грубые руки и впихнули в машину на переднее сиденье. Усадили, как куклу, как манекен, да еще кто-то из злодеев дернул за волосы, чтобы голова не клонилась на сторону. Боль взорвалась в голове, я не удержалась от стона, но на этот раз мой стон никого не интересовал. Дверцы машины хлопнули.

– Прощевайте, голубки! – злорадно сказал тот, первый голос, и машину толкнули сзади.

Я повернулась и увидела, что к стеклу прилипла мерзкая физиономия. Мужчина был бледен, длинные светлые волосы болтались по плечам, белесых бровей почти не было видно. Он растянул в дурашливой улыбке рот и положил на заднее стекло руки с растопыренными пальцами. Внезапно обретя четкость видения, я заметила, что на левом мизинце не хватает фаланги.

Он мерзко ухмыльнулся и сказал еще что-то, четко артикулируя. Я видела, как шевелятся его губы, но уши внезапно заложило, как будто туда напихали грязной ваты.

Машину снова сильно толкнули, и она покатилась – сначала совсем медленно, потом быстрее, быстрее и быстрее…

Затем раздался грохот удара, машина резко накренилась и куда-то полетела.

Я малодушно подумала, что наконец все кончится – страх, мысли, боль – и я обрету наконец покой.

Но покой не приходил, а потом пришло новое и очень сильное ощущение – ледяной пронизывающий холод.