Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саксаул невысок: к 20–30 годам он вырастает до 5–7 метров. Но впечатление низкорослости обманчиво: саксаул усиленно растет, правда не в высоту, а в глубину. У взрослого дерева корни достигают размеров десятиэтажного дома. С такой глубины они добывают воду из подземных источников. Своими длинными корнями дерево надежно закрепляет пески. Там, где есть заросли саксаула, — там и пустыня побеждена.
Суровые условия заставляют саксаул хорошо заботиться о своем потомстве. Урожай плодов у растения обильный. Есть и приспособления, помогающие расселяться. Плоды снабжены легкими листочками, наподобие крылышек. Подует ветерок, коснется крылышек — и понесутся плоды по песку, прыгая с бархана на бархан. А стоит им задержаться в укромном местечке, как они за несколько дней прорастут.
Одним только природа обделила семена саксаула. Они быстро теряют всхожесть. Пройдет каких-нибудь два месяца, и задержавшийся в пути плод уже не сможет превратиться в дерево. Все кончено! Истек его срок!
Вот тут-то люди и решили помочь «стражу пустыни». Поздней осенью туркменские лесоводы собирают с саксаула плоды, пока те еще не опали, а в декабре или в начале января засевают ими пески. Прежде сеяли вручную. Но много ли успеешь так засеять? А капризные семена не ждут.
«Нет, — решили покорители пустыни, — так дело не пойдет! Нужно сеять с помощью авиации».
В 1938 году лесоводы впервые установили на самолете бак с плодами саксаула. Самолет медленно летел над песками, а за ним веером разлетались крылатые «планеристы». Когда машина приземлилась, лесоводы пошли проверять работу. Оказалось, самолет справился с заданием в 60 раз быстрее целой бригады сеятелей. Прошло больше тридцати лет. Аэросев саксаула стал обычным делом, ему уже никто не удивляется в Каракумах. Накануне нового года пустыня оглашается рокотом моторов. Это принимаются за работу воздушные сеятели. Круг за кругом облетают они пески. Завидев самолеты, приветливо машут им с верблюжьих горбов туркмены. Они рады: наступление на пустыню продолжается…
КАК ПРИРУЧАЛИ «ЦАРЯ РАСТЕНИЙ»
С незапамятных времен жители Дальнего Востока рассказывали легенды о женьшене, одну невероятнее другой. Говорили, что его корень способен излечивать людей от всевозможных недугов, с которыми не в силах справиться лучшие врачи…
Во многих странах женьшень величали не иначе как «царем растений» — наверное, потому, что среди прочих целебных трав он встречался чрезвычайно редко. Было время, когда его корень ценился даже не на вес золота, а в два-три раза дороже.
Желание разбогатеть заставляло многих отправляться на поиски женьшеня. Но лишь редкие счастливцы возвращались с драгоценным растением. Можно было годами бродить по тайге и не увидеть его.
Люди не раз пытались «приручить» дикий женьшень — сеять его наподобие других культурных растений. Но все безуспешно. Только корейцу Сон Пон Сану удалось впервые вырастить «царя растений» из собранных в лесу семян. За это благодарные соотечественники воздвигли ему памятник.
Сон Пон Сан нашел причину, по которой растение не приживалось в новых условиях: оно боялось прямых солнечных лучей, страдало от засухи и в то же время не переносило избытка влаги.
Теперь на женьшеневых плантациях в Корейской Народно-Демократической Республике выращивают тысячи ценных корней.
Их отправляют для переработки на фабрики, а также в большом количестве вывозят за границу.
До недавнего времени корни женьшеня вывозились и в Советский Союз.
Но весной 1952 года в Институте лекарственных растений, который находится близ станции Битца, под Москвой, начались опытные посевы женьшеня.
Группа ученых под руководством Александра Прокофьевича Кирьянова долго готовилась к этому нелегкому делу. Они хорошо изучили опыт корейских друзей, но хотели применить его по-своему. Корейцы говорили:
— Растение слишком разборчиво к почве. Поэтому в землю надо добавлять перегной, мелкие куски выветренного гранита, жмых, сажу и еще разные другие вещества.
Советские ученые собирались разводить огромные плантации женьшеня, а для этого нужно было упростить обработку почвы.
Сотрудники института решили готовить землю под посевы женьшеня, как и для обычных растений, внося лишь побольше перегноя.
Весь институт с нетерпением ожидал, как поведут себя «иностранцы»: ведь семена прибыли из далекой Кореи, где у растения из года в год вырабатывалась привычка к прихотливо ухоженной почве.
Через двадцать дней после посева появились всходы. Тогда участок перегородили деревянными щитами-навесами, чтобы уберечь неженок от солнечных лучей.
На третьем году растения дали первые ярко-красные плоды. В каждом — от одного до трех бледно-желтеньких, морщинистых семян.
С тех пор все собранные в институте семена женьшеня стали отправлять на Дальний Восток — на исконную родину растения. В ста километрах от города Владивостока был создан специальный совхоз, который назвали «Женьшень». В 1967 году на его плантациях собрали первый урожай корней.
По своим целебным свойствам они не уступали дикорастущему женьшеню, а вырастали почти вчетверо быстрее, чем в тайге.
Теперь продукцию совхоза вывозят на фармацевтические фабрики. Там из корней приготовляют настойки, порошки, таблетки, которые развозят по аптекам и больницам.
Уже многим ослабевшим людям помог выздороветь наш, советский женьшень.
СЕМЕНА ДРУЖБЫ
Мать читала дочке сказку про лес.
— Хочу в лес! — вдруг сказала дочка.
— Это невозможно, — улыбнулась мать.
— Почему?
— У нас лесов нет.
Мать говорила правду. Ведь они жили в Исландии. А это огромный остров, который находится у самого Северного полярного круга.
Климат в Исландии суровый. Лето короткое и прохладное. Круглый год с океана и ледниковых долин дуют студеные ветры.
Люди там постоянно ходят с покрасневшими лицами, воспаленными глазами.
Но еще хуже приходится деревьям.
На острове много действующих вулканов. Земля покрыта застывшей лавой — затвердевшими вулканическими извержениями, на которых ничего не растет. Дожди, постоянные ветры смывают и сметают с поверхности лавы частички почвы.
А там, где почва образовалась, слой ее очень тонкий — всего 10–20 сантиметров.
Поэтому деревьев в Исландии мало, и растут они очень плохо. Они такие низкорослые, что взрослый человек обычно может дотянуться до их вершин. Лишь редкие рощицы корявых березок достигают 5–6 метров высоты, хотя им по сто лет.
Исландцы не раз пробовали выращивать деревья — привозили издалека почву, удобряли ее, засевали отборными семенами, полученными из разных стран. Но все напрасно. Деревца по-прежнему вырастали хилыми, приземистыми, с тонкими и корявыми стволами.
