Ее мать была скрытной, поэтому Клаудии приходилось искать ответы на свои вопросы в других местах. По словам ее дяди Рики, тот мужчина работал линейным электриком, и мать познакомилась с ним, когда он пришел восстанавливать провода после бури. Ни жену, ни детей Рики не упомянул. Они его не особо заботили – у него самого было по паре и тех и других, совершенно одинаково его не интересовавших.

Тетка Дарлин рассказала ей другую историю. По ее версии, Деб за небольшие деньги присматривала за ребенком одной местной семьи, а по вечерам, когда ее смена заканчивалась, хозяин дома – который мог работать, а мог и не работать в электросетях – подвозил ее до дома.

А ты разве не хотела бы его найти? Клаудии не раз задавали этот вопрос – обычно на втором или третьем свидании, и обычно мужчины, которые сами уже были отцами. Этот вопрос, пожалуй, гораздо больше говорил о них самих, нежели о ней.

Она была зачата в мае 1971 года, когда ее мать только перешла в старшую школу. Возраст согласия в Мэне наступал в шестнадцать лет. По мнению государства, не было ничего такого в том, чтобы девочка-подросток залетела от взрослого мужчины, девочка, которая все еще собирала плюшевые игрушки, а вместо точек над буквой Ё рисовала сердечки. Дебби Бёрч.

(Нет, отвечала Клаудия своим кавалерам, я бы не хотела его найти.)

Весной 1971 года аборты в Мэне все еще были незаконны. Если бы Клаудию зачали годом позже, существовала бы она вообще? Она никогда не задавала матери этот вопрос. Это было не ее дело, и знать ответ она в любом случае не хотела.

Тот мужчина, кем бы он ни был, в итоге переехал вместе с женой и детьми куда-то в Северную или Южную Каролину. Не исключено, что он пошел на это, чтобы скрыться от Деб, близко к сердцу принявшей предательство и – Клаудия в этом почти не сомневалась – доставившей ему немало неприятностей.

(С чего бы ей хотеть его найти?)

Ежегодная посылка из магазина. Клаудия всегда пыталась представить, как это происходило. Ее мать звонила ему? Говорила: «Вот что Клаудия хочет на Рождество»? Ее отец вообще знал, как ее зовут?

Спрашивать не было смысла. Во всем, что касалось этого вопроса, да и многих других, Деб была могилой. Клаудия обращалась ко многим источникам разной степени надежности и сделала некоторые предположения, а из этих кусочков собрала историю, которая звучала довольно убедительно и вполне могла быть правдой.

КЛЕЙБОРН ПРЕДСТАВЛЯЛ СОБОЙ ГОРОДОК НА ЧЕТЫРЕТЫСЯЧИ ЖИТЕЛЕЙ. Там были одна соборная церковь, одна заправка, один магазин «Дэйри Куинн» и один супермаркет «Ханнафорд». Ближайшим достойным упоминания городком был Фармингтон, где располагался кампус Массачусетского университета и который был известен как родина изобретателя зимних наушников. Проведя детство в этих краях, Клаудия и ее подруга Джастин Уэбстер испытывали к этому месту нахальное пренебрежение, словно они были путешественниками, проезжающими мимо по пути в местечко поинтересней. Клаудия верила в это, особенно в отношении Джастин. И плевать, что Уэбстеры и Бёрчи поколениями отбывали пожизненное наказание в этой несчастной стране сурков и что их предки были настолько ленивы и лишены воображения, что никто, ни один из них, так и не придумал, как оттуда вырваться.

Как именно вырваться, оставалось не совсем понятным. Сорок процентов учеников из класса Клаудии пошли получать «дальнейшее образование» в весьма размытую категорию заведений, которая включала в себя всякие мутные коммерческие колледжи и захудалые училища, размещавшие свою рекламу на спичечных коробках. Девчонки поступали в Академию косметологии на востоке штата, устраивались работать в торговые центры или беременели. Парни водили грузовики, шли в армию, устраивались дорожными рабочими или садились в тюрьму. Джастин и ее муж на двоих перебрали почти все эти безрадостные варианты, словно колоду, состоящую из одних лишь проигрышных карт.

Ее лучшая подруга. Все ее детство. Когда им было восемь и десять, Клаудия увидела, как Джастин у себя в саду подбрасывает гимнастический жезл, и ей сразу же понадобился такой же. Так у них было заведено: Джастин впереди, а Клаудия на пару шагов отстает, повторяет то, что делает подруга, и хочет того, что у той уже есть. Для таких отношений, для такой обожествляющей любви маленькой девочки к более взрослой подруге должно быть отдельное слово. Так Клаудия никого никогда не любила.

Джастин могла подбросить жезл, дважды крутануться и успеть его поймать. Она могла крутить его вокруг запястья, отрицая законы гравитации, – трюк, который даже за много часов практики Клаудия так и не смогла освоить.

Сотни и сотни часов.

В колледже она встречала людей, которые умели то, что она даже представить себе не могла. Их детские годы курировались озабоченными их развитием взрослыми. Уроки фортепиано, балетные занятия. Летом они ездили в лагерь, где инструкторы за деньги учили их играть в теннис, кататься на лошади, ходить под парусом и работать веслами. Если то, чем ты занимался в детстве, определяло, кем ты в итоге станешь, подбрасывание жезла в значительной степени характеризовало их детство – ее и Джастин – бесчисленные часы, потраченные на оттачивание совершенно бесполезного умения.

Их детство никто не курировал. В дождливые летние дни они мастерили сережки из стеблей одуванчиков. Разрываешь трубчатый стебель на волокна, но не до конца, а потом опускаешь его в лужу, и волокна тут же магическим образом закручиваются в спиральки. Позже они воровали настоящие сережки из киоска в торговом центре: дешевые металлические колечки, оставлявшие на коже зеленые следы. Они все время воровали – батончики из «Ханнафорда», помаду и духи у матери Джастин, которая распространяла косметику «Эйвон» и держала под кроватью сумку с пробниками. Они выуживали старые свитеры из платяного шкафа Уэбстеров – в то время «Эл-Эл Бин» давали пожизненную гарантию на все свои товары. Любую древность, все, на чем была фирменная этикетка, можно было вернуть и получить деньги обратно без всяких вопросов.

Они по глоточку воровали бурбон из заначек, которые мистер Уэбстер прятал в подвале, в бачке унитаза, в ящике с инструментами. Клаудия помнит, как в десять лет кубарем катилась по склону за домом Джастин – безбожно пьяная и в полном восторге от происходящего. Она помнит, как Джастин держала ее волосы, когда она блевала, и как они заходились истерическим смехом, когда собака Джастин Даффи – милейший и тупейший бигль из всех, что Клаудии доводилось видеть, – начисто вылизала всю лужу.

Они делали все, что хотели и когда хотели, а тот факт, что при этом