перейти со всем Корпусом к ним, при чем Советская власть гарантирует оставление в неприкосновенности всей организации и состава Корпуса, во главе со мною и всеми начальствующими лицами. Подобная наглость, естественно, вызвала желание выгнать этого предателя, ибо в наших условиях большего сделать было нельзя. Но тут же у меня явилась мысль, попробовать добыть от Щеглова некоторые сведения, могущие быть нам полезными.

Царь Болгарии Борис III

Я стал задавать ему вопросы. Прежде всего — как Советская власть может распоряжаться в чужой стране, в Болгарии? на что Щеглов ответил: Болгарское Правительство у нас в руках. Затем он признался, что это Советская организация в Болгарии сфабриковала все фальшивые документы и потребовала нашего ареста. Учитывая важность этих признаний, в особенности, если бы их мог услышать представитель Болгарского Правительства, я сказал Щеглову, что сразу не могу дать ему ответа на сделанное предложение и просил его прибыть ко мне на следующий день, т. е. 14 Сент, в б ч. веч. на что он, видимо с радостью, согласился. План мой был следующий: С утра 14-го повидать Полк. Тополджикова, рассказать ему разговор со Щегловым и постараться затем официально зафиксировать признания Щеглова. Для этой цели снять соседний номер гостиницы в котором, ко времени прихода ко мне Щеглова, должны будут находиться два офицера, от нас и от болгар, которые, слыша весь мой разговор со Щегловым, через приоткрытую задрапированную дверь между номерами, должны будут записать и подписать слышанное, что и явится документом свидетельствующим признания Щеглова — что Болгарское Правительство в руках Советской власти и что все, так называемые, документы, якобы найденные у нас, поддельные.

14 Сент, утром я отправился в Военное Министерство к Полк. Тополджикову чтобы приступить к выполнению намеченного плана. Полк. Тополджиков выразил большое удивление по поводу признания Щеглова, но после некоторого колебания все же согласился с моим предложением, назначив от себя Генер. Шт. Полк. Радева (Русской Академии Генер. Штаба), я же назначил Генер. Шт. Полк. Зайцова. К 6-ти час. вечера Полк. Зайцов уже находился в соседнем номере, ожидая Полк. Радева. В 6 час. прибыл ко мне Щеглов, а Радев так и не явился. Полк. Тополджиков обманул меня, видимо не в интересах Болгарского Правительства были признания большевистского агента. Мой план не удался, а следовательно терялась и цель разговора со Щегловым.

Старая София центр города.

Я перешёл в наступление, высказал ему своё глубокое возмущение его изменой и предательством, посоветовал ему раскаяться в своих преступлениях, на чем и закончились эти чрезвычайно неприятные переговоры. Последующие дни проходили в хлопотах о прекращении гонений, возможности вернуться в В.-Тырново, о возвращении нам опечатанного имущества и т. д. Одновременно, нужно было хлопотать и об улучшении тяжелого положения наших чинов работавших на Мине Перник, в особенности в отношении жилищных условий. Желая осуществить давно задуманную, поездку на Мину Перник, с целью ознакомления с условиями быта и нужд наших рабочих, 27 Сент, утром я, с уполномоченным Кр. Креста Л. Е. Фельдман, отправился на автомобиле на Перник, куда и прибыл в 10½ часов. Дабы избежать излишней огласки и, считая свою поездку неофициальной, я не посетил дирекцию рудника, а прямо направился к Питательному Пункту Кр. Креста, куда и вызвал Начальника Группы Корпуса Полк. Дядюру. Решив на месте вопрос о расширении Пит. Пункта и устройства при нем амбулатории, я, в сопровождении Полк. Дядюры, обошел некоторые рудники и осмотрел бараки где помещались наши рабочие. При обходе помещений я беседовал с нашими, расспрашивал их о нуждах и отвечал на их вопросы. Около 15 час. я прибыл в комнату Полков. Дядюры, жившего в здании Кметства (Общинное Управление). Туда же стали приходить Старшие Партий частей Корпуса. Я ознакомил их с текущими новостями, организацией починочной мастерской, чайной, читальной и амбулатории на Пернике, а также с распределением белья и обмундирования, которым я располагал. При этом, передо мною на столе лежала памятная записка и листки с разными справками. Когда наша беседа приходила к концу, внезапно вошли Кмет (Староста) и рабочий, видимо коммунист ибо в петлице у него была красная звезда. Кмет в резкой форме спросил, что у нас за собрание? Я ответил, что воспользовался случаем, прибыв из Софии, побеседовать со своими соотечественниками.

Кмет схватил лежавшие передо мною записки и, сочтя их за какие то «документы», объявил, что он всех нас арестовывает за устройство неразрешенного собрания, после чего вышел, приставив к дверям одного из служащих Кметства. Считая обвинение Кмета неправильным, самый арест самочинным и не желая подчиниться произволу, я вышел из помещения, не обращая внимания на караульного и направился к Питательному Пункту Кр. Креста. Там в 161/2 час. мы должны были встретиться с Фельдманом, чтобы вернуться в Софию.

Русские воины в Болгарии.

Однако, в назначенное время Фельдман не прибыл и я остался поджидать его. Минут через 10 подошли болгары, вместе с коммунистом с красной звездой сопровождавшим Кмета, которые вновь объявили меня арестованным и в грубой форме потребовали моего возвращения в Кметсво. Кроме меня арестованы были: Полк. Дядюра, Генер. — Майор Мельницкий, Полковники Солонина, Михайлов, Ершевский и Ульянов, Капитаны Уранов, Немудрый, Боанэ и Кречетов. Здесь были уже вооруженные стражники и к дверям был приставлен часовой. Коммунист, с красной звездой, по фамилии Миленов, приступил к грубому личному обыску и отобрал у нас находившиеся при нас бумаги. Через некоторое время появился Кондуктор Рафалович с полицейским Приставом. Рафалович принес мне от имени Дирекции извинение за происшедшее и отправился в Кметство для присутствия при осмотре отобранной переписки и документов. Затем туда провели и меня. При переводе Рафаловичем отобранных у меня бумаг у болгар коммунистов, во главе которых находился Миленов, возникло подозрение в неправильности перевода, вследствие непонимания ими значения слова организация, в применение его к Земскому Союзу и Кр. Кресту. Рафалович был взят под подозрение и перевод бумаг был поручен другому лицу. Ввиду прибытия к этому времени на Перник в Дирекцию Агента Общественной Безопасности, меня под конвоем, в сопровождении Пристава и Рафаловича повели в Дирекцию. По пути я видел, в стороне от дороги, значительную толпу рабочих. Это происходил митинг коммунистов. В Дирекции разговор, в присутствии чинов администрации и прибывшего Агента Общественной Безопасности, сперва носил мирный характер и убедившись, после просмотра отобранной переписки, в