Рейф пришел в чувство, ругая себя за срыв.

– Да. Как правило, я завтракаю в половине восьмого, но ты спи сколько хочешь. Тебе надо привыкнуть к разнице во времени. Телефон возле кровати – позвони, когда проснешься. Горничная принесет тебе кофе, завтрак, все, что захочешь. Не спеши.

– Спасибо.

Шагнув к Чарли, Рейф вежливо расцеловал ее в обе щеки.

– Спокойной ночи, – сказал он тихо и ушел не оглянувшись.

«Не делай этого, – уговаривал себя Рейф, выходя в коридор. – Не морочь голову девушке. Дело кончится тем, что ты обидишь ее». Проблема в том, что за годы полной свободы у него появились стойкие привычки. Он не сомневался, что может выбрать любую девушку, не имея перед ней никаких обязательств. Однако теперь его сковывали ограничения – каждый шаг имел определенные последствия. За ним внимательно следила пресса, канцлер Понтье, вся страна. Враги подстерегали, когда он оступится, а народ верил, что он оправдает его ожидания. Иногда бремя ответственности казалось таким тяжелым, что мешало дышать. Даже Чарли при всем желании помочь находилась в зоне его ответственности. Ради ее же блага он должен помнить об этом.

Чарли проверила свой телефон перед тем, как лечь спать, но от отца не поступило сообщений. Она опустила пультом жалюзи и забралась под одеяло на шелковистые простыни, пахнущие лавандой, отороченные кружевами и вышивкой, однако долго лежала без сна, думая об Иле. О чем говорило отсутствие новостей? Хорошо это или плохо? Вероятно, отец слишком занят, чтобы написать ей. А может, они с Скаи и Илой уже летят в самолете в Бостон? Как чувствует себя Ила?

Чарли вспомнила лекцию, которую почитала Рейфу о позитивном мышлении, и решила последовать собственному совету. Надо верить, что маленькое сердце Илы выдержит перелет, и опытный доктор в Бостоне вернет ей здоровье. Столь щедро отпущенные ей деньги пойдут на благое дело, и вся безумная затея хорошо закончится.

Деньги… Вот о чем беспокоилась Чарли. Разве она может позволить себе покупку нарядов, соответствующих статусу невесты принца? Почему она раньше не подумала об этом?

Она вертелась с боку на бок, думая, что надо рассказать Рейфу об Иле и о том, на что пошли его деньги, однако здесь возникали трудности. Во-первых Рейф мог ей не поверить, что приведет к ссоре. Впрочем, такой вариант был маловероятен: Рейф показал себя щедрым и благородным. С другой стороны, Чарли вовсе не хотела злоупотреблять его добротой. Они заключили договор, и она должна выполнить свою часть сделки. Просить денег сверх огромной суммы было неприлично. Кроме того, если начать рассказывать Рейфу о страхах за маленькую сестричку, она обязательно расплачется, а это последнее, что ждет от нее Рафаэль – принц Монтеня. Как будто у него мало своих проблем.

Все хорошенько взвесив, Чарли немного успокоилась. Лежа в темноте, она вспоминала чудесный вечер, который они провели вместе. Он стоял возле камина, высокий, темноволосый, и смотрел на нее таким взглядом, что у нее все замерло в груди. В какой-то момент ей показалось, что он хочет поцеловать ее по-настоящему, со всей страстью. Сердце так и подскочило.

Странная реакция. Вероятно, сказалась разница во времени. Завтра она снова станет сама собой.

Проснувшись утром, Чарли не сразу поняла, где она. Никогда ее не окружала такая роскошь. Она нажала кнопку пульта и – чудо! – в комнату хлынули яркие лучи солнца. Интересно, который час? Схватив телефон, она обнаружила четыре новых сообщения, из них три от отца. Он сообщал, что они с Илой и Скаи вылетели в Бостон, указал номер рейса и время прилета и спрашивал, где она.

Чарли не стала уточнять, а в ответ только пожелала удачного полета и передала привет Скаи и Иле. Она пересекла столько часовых поясов, что плохо представляла, где сейчас ее семья, но главное, что они на пути к спасению. Она вознесла молитву: «Господи, спаси Илу. Не оставляй ее, прошу тебя».

Четвертое сообщение пришло от Рейфа.

«Доброе утро. Надеюсь, ты хорошо выспалась. Моя секретарь Матильда хотела бы встретиться с тобой в одиннадцать. Устраивает?»

Чарли быстро ответила, что будет готова.

«Отлично. Если возникнут проблемы, позвони мне», – написал Рейф.

В животе заурчало, напомнив, что пора завтракать. Волнуясь, Чарли подняла трубку телефона и услышала женский голос на другом конце провода. Женщина сказала по-французски:

– Доброе утро, мадемуазель Оливия.

– Ох, – запнулась Чарли, – Доброе утро. Могу ли я попросить кофе в комнату? – старательно выговорила она по-французски.

– Конечно, мадемуазель. Хотите позавтракать? Может, приготовить омлет?

– Было бы прекрасно. Мерси.

– Сейчас подадут, мадемуазель Оливия.

– Спасибо. – Чарли положила трубку и вздохнула с облегчением. Первое препятствие – довольно низкий барьер на ее пути – она преодолела без особых усилий.

Гораздо более серьезное препятствие ждало ее впереди, когда Матильда передала ей расписание мероприятий. В этот же день ей предстояла покупка нарядов: Чарли не только нуждалась в теплом пальто, но ей нужно было выбрать платье для сегодняшнего ужина, для завтрашней важной встречи и, наконец, вечерний туалет для торжественного приема в замке через два дня.

Чарли чуть не застонала, глядя на список. Она знала, что все покупки будут оплачены Рейфом, но не могла допустить этого. Проблема в том, что денег на ее банковском счете с трудом могло хватить только на одно платье. Короче говоря, ей придется снять наличные с кредитной карты. Уф!

Дрожа от холода в тонком пальто, Чарли вышла из замка на выпавший ночью свежий снег. Погода стояла ясная и солнечная, но морозная. Шофер ждал ее возле машины у подножия лестницы. Он несколько удивился, когда она попросила отвезти ее в банк, прежде чем они поедут по магазинам, но воздержался от комментариев. К счастью, сотрудник банка не признал в ней невесту принца. Он принял кредитки и выдал ей огромную, по ее представлениям, сумму денег.

Нужный бутик оказался прямо за углом. Чарли проходила мимо дорогих магазинов в Сиднее и привыкла к витринам с элегантными манекенами в дорогих нарядах, но она никогда не заходила внутрь. Она постаралась не дрогнуть перед солидным швейцаром в шляпе и, ступив на широкий розовый ковер, скрыть изумление перед высокими, во всю стену зеркалами в золоченых рамах. Мадам Моник, которой было поручено ассистировать ей, оказалась высокой худощавой дамой. В простом черном платье из тонкой шерсти, в модных очках с черно-белой оправой другая бы выглядела дурнушкой, но Моник отличалась изысканной элегантностью, возможно благодаря ярко-красной губной помаде и лаку на ногтях. Чарли решила, что ей, пожалуй, стоит сделать маникюр, чтобы больше походить на Оливию. Она решила посоветоваться с Рейфом.

Моник серьезно подошла к делу, открыв специальную страницу в толстом блокноте с золотым обрезом.

– Добро пожаловать к нам снова, мадемуазель Оливия, – приветствовала она с вежливой улыбкой.