Ноги слабеют, и если бы не рука Ромы, я бы уже лежала в его ногах.

– Так что скажешь, веснушка? – голос теплеет и окутывает меня с головы до пят.

Он занят! Он, в конце концов, мой работодатель! А у меня дети… Его дети!

Все эти мысли быстро мелькают в подсознании и заставляют меня прийти в себя.

– Ничего я не скажу, – я готова похлопать себе за то, как сейчас звучит мой голос. – Были причины, и это все в прошлом, Роман Сергеевич. Сейчас я просто ваша горничная, а у вас невеста, – твердо произношу ему в лицо и замечаю, как его взгляд меняется.

В нем расцветает холод.

– И много у тебя такого прошлого было? А, Лен? – сквозь зубы цедит он.

От его вопроса по спине катится холодный пот. Хочется врезать по его злому лицу, оставить красный след на гладко выбритой щеке, но я только стискиваю зубы до скрежета.

Нельзя. Эта работа слишком важна для меня, чтобы вот так глупо ее потерять, поддавшись эмоциям.

– Тебя. Это. Не. Касается, – выплевываю и выдергиваю руку из захвата.

Серые глаза прищуриваются, продолжая сканировать меня. Рома зло усмехается и разворачивается, чтобы уйти.

Его телефон звонит, и он, не выходя из комнаты, отвечает на звонок:

– Да, Лиз. С кем обед? Кто это? А мне-то на хрена твои стилисты? Какой костюм? Сам выберу. Лиз, я занят.

Имя его невесты окончательно меня охлаждает. А хлопок входной двери ставит точку в этом разговоре.

Остается только надеяться, что Рома не откажется от моих услуг. Иначе меня ждут штрафы, которые я не могу себе позволить.

Глава 9

Выходные провожу со своими бесятами, и это немного приводит меня в норму. Я не думаю о Роме и не жду встречи с ним…

Вру. Сама себе вру! Жду и хочу увидеть его, но постоянно вдалбливаю себе в мозг, что Рома – занятой парень, и я никаких прав не имею на него.

Линка вплывает в комнату с огромным букетом цветов и вся светится от счастья. Я тут же вскакиваю с пола, где играла с малышами.

– Ого, Павлушка, Мишанька, смотрите, какая у нас тетя довольная. И откуда мы такие красивые и с таким букетом? – не скрываю улыбки в голосе, и сестра начинает улыбаться еще шире.

– Лен, я, кажется, влюбилась, – выдыхает сестра.

А я застываю. Сердце сжимается от страха.

– В кого? – осторожно интересуюсь, боюсь услышать ответ.

Блин, а ведь это серьезно, потому что моя сестренка не разбрасывается такими фразами. Да я вообще впервые слышу такие слова от нее. За двадцать пять лет она не влюблялась. Да она даже не встречалась ни с кем! Ждала единственного и неповторимого.

– Помнишь охранника из клуба?

Осторожно киваю, все еще сжимаясь от страха. Черт, моя единственная опора – и влюбилась. А как же мы?

Растерянно смотрю на мальчишек. Они уже облепили Линку с двух сторон и стоят на нетвердых ножках, держась за ноги сестры. Взгляды их направлены на тот самый букетище, и я даже могу представить, о чем они сейчас мечтают.

– П-помню, –запинаюсь, решив все же ответить.

– Так вот…

Сестра аккуратно присаживается около племянников и протягивает им цветы. Бесята радостно пищат, запуская пятерни в красивые тугие букеты бордовых роз. Я передергиваюсь, не в силах смотреть спокойно на такое кощунство.

– Лин, ну испортят же красоту, – жалобно произношу, наблюдая за всем этим безобразием.

– Ой, Лен, им просто интересно. Они ж никогда цветов не видели так близко, а мне не жалко для своих бесят.

Она тепло улыбается, и от этого вида у меня болезненно сжимается сердце.

– Так и что с тем охранником? – возвращаю разговор в прежнее русло.

– А что? Мы с ним как-то перестали общаться, а тут на днях он меня нашел. Сам. Представляешь?

Не представляю, ибо меня же никто в свое время не искал.

Подавляю жалобный вздох и продолжаю внимательно слушать сестру.

– Так вот, свидание назначил. Он так изменился, Лен. Ты бы видела! Таким серьезным стал и не таким качком, – фыркает сестра, мечтательно закатив глаза. – В общем, он за это время свое охранное агентство открыл и теперь не стоит на фейсконтроле.

– И?

– Ну что и? Мне он еще тогда нравился, но мы оборвали общение, я и плюнула. А тут… В общем, кажется, я попала.

Она закусывает губу и опускает голову, закрываясь волнистыми волосами. Даже в этом мы с ней разные. У меня все время были прямые волосы, и я жутко ей завидовала, что ей достаточно просто помыть голову – и укладка будет готова.

– Это ж прекрасно, – заставляю себя улыбнуться ей и сажусь рядом с этой троицей.

На полу уже образовывается маленькая горка лепестков, в которой зарываются двойнята, оставив букет в покое. Точнее, то, что от него осталось.

– Лина, это же прекрасно. Ты заслужила такое прекрасное чувство, как любовь.

Пытаюсь поверить в свои же слова, но на языке появляется горький привкус от своего же эгоизма. Я привыкла, что сестра принадлежит нам с бесятами, и мне страшно, что это изменится.

– Ой, да какая любовь?

Щеки сестры вспыхивают, и это окончательно убеждает меня в том, что там все серьезно.

– Лин, просто расслабься и получай удовольствие, – приобнимаю сестру и выдыхаю в ее макушку.

Черт, это бы напутствие и мне пригодилось.

– Ну а у тебя там как? – глаза сестры вспыхивают интересом.

Я пожимаю плечом и отвожу взгляд. Смотрю на Пашку и Мишку, а у самой на душе тяжело из-за того, что они не узнаю отца и отцовскую любовь.

– Да никак. Поговорили. Я сказала, что он в прошлом.

– Ты дура?! – вскрикивает Линка так, что Павлушка вздрагивает. – Ой, прости, малыш, – сестра успокаивающе гладит Павлушку по головке и понижает голос: – Зачем ты это сделала?

– Потому что это правильно. И давай не будем. Это моя жизнь все-таки.

Сестра надувает щеки, но молчит. И меня это устраивает.

* * *

После выходных приезжаю на рабочее место и застаю картину переезда: вереницу коробок в коридоре, через которые я чуть ли не перелетаю, едва войдя; Рома, раздающий распоряжения грузчикам, и, судя по всему, на работу он не собирается.

Его невесты в поле зрения не наблюдается, и это немного смущает. Я-то думала, они живут вместе, и я в безопасности.

– Да аккуратнее! – орет Рома, перехватывая небольшую коробку и аккуратно ставя ее на полку. – Если что-то разобьете, сдеру шкуру.

Впервые