Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Захожу в комнату, погруженную в полумрак, и не сдерживаю улыбки.
Мои мальчишки мирно посапывают в кроватках, которые стоят по обе стороны от моей полуторки. Павлушка прижимает к себе силиконовую лопатку, и при виде этой картины я фыркаю. Вот же повар! Мишаня, как истинный мужичок, сжимает в объятиях надувной молоток.
Закусываю костяшку пальца, чтобы не рассмеяться в голос. Смотрю на двух крошек, которые стали важнее жизни, и сердце наполняется нежностью. Сажусь возле кровати Павлика и сжимаю его крохотный кулачок.
– Нет, малыши, я не готова про вас рассказывать, – шепчу в тишину комнаты.
* * *
Вечером сидим в гостиной и все еще дуемся друг на друга. Линка с кем-то переписывается в телефоне, я же слежу за малышами, которые решили опробовать новые трюки из мультфильма и теперь по очереди пытаются влезть на спинку дивана.
Я только и успеваю подставлять то руку, то ногу, чтобы уберечь их от падения. Быть мамой двойни сложно, потому что ответственность, которая на тебе, кратна двум. И нет, они не делают жизнь проще, потому как могут занять друг друга. По крайней мере, сейчас этого не происходит. И если кто-то из них болеет, то второй, как правило, цепляет заразу на следующий день. Благо за все девять месяцев они болели два раза. И то там был простой насморк.
Но мы с Линкой прокляли все на свете, пока пытались промыть эти два крохотных носика. Я сама готова была переболеть, только бы мои бесята не страдали.
– У тебя телефон жужжит уже полчаса, – недовольно пыхтит сестра, выдергивая меня из воспоминаний.
Незнакомый номер, и от этого внутри все замирает. А вдруг это?..
– Ну, ты ответишь или подождешь, пока твой многострадальный телефон грохнется на пол и окончательно падет смертью храбрых?
Я фыркаю от этого замечания. Не могу держать лицо, когда Линка вот так бурчит. Сестра тоже усмехается, но пытается быстро взять себя в руки.
Подхватываю телефон и отвечаю. Подбираюсь на диване в надежде, что услышу низковатый хриплый голос.
– Елена, – меня с грохотом спускает с небес на землю женский голос, – это Елизавета Михайловна.
– Слушаю, – сдерживаю разочарованный вздох.
– Завтра мы ждем вас утром. Приедьте к девяти, будьте так любезны.
От ее тона скулы сводит, и я передергиваюсь.
– Нам нужно будет на работу. Никаких опозданий.
От ее «нам» непроизвольно кривлюсь. Прекрасно понимаю, о ком идет речь. Но стараюсь не заострять на этом внимания, потому что меня это не касается. К черту!
Рома мне никто. Только вот глупому сердцу это не объяснишь. Стоило его увидеть снова, как все воспоминания расцвели с новой силой. И тело снова потянулось к нему, как тогда в клубе.
– Хорошо, я поняла вас, Елизавета Михайловна.
Не прощаясь, она прерывает звонок. А мне становится весело оттого, что некоторые, почуяв власть даже над одним человеком, начинают строить из себя биг боссов и стараться принизить другого.
– Кто там тебе так поздно?
Линка все еще делает вид, что она занята телефоном. Но если бы у нее уши увеличивались в размере, то обязательно одно ухо было бы где-то рядом с моим телефоном.
– Ты же с кем-то увлеченно беседуешь в телефоне? Не смею отвлекать.
Стоит сказать это, как Лина отшвыривает телефон и вскакивает:
– Не беси меня, систер. Кто звонил? Невеста нашего папашки?
В серых глазах сестры вспыхивают дьявольские огоньки, которые заставляют меня немного уменьшиться в размерах.
– Какая разница, – тру переносицу, пытаясь отделаться от неприятного звонка.
– Как это какая? Там наш папашка с какой-то мымрой, а ты тут сидишь вся такая спокойная, – сестра складывает руки на груди и выгибает бровь.
Я поджимаю губы и стискиваю кулаки, чтобы снова не начать спорить. Это того не стоит.
– Лин, мы это обсудили. У него своя жизнь, и мы никаким боком туда не вписываемся. Мы с ним разные.
– Именно поэтому вы тогда переспали, и сейчас у тебя каким-то чудом его дети, – сестра надувает губы.
– Что ты задумала, Лина? – прищуриваюсь, пытаясь увидеть сестру насквозь.
А сеструля только невинно хлопает глазками, и это настораживает еще больше. Вот так и сверлим друг друга глазами: она стоит, а я все еще сижу на диване.
– Ничего я не задумала, – пожимает плечом и уходит.
Вот так молча, оставив меня с выпученными глазами.
Что это только что было? И что там в ее голове снова родилось? Потому что никаких сомнений в том, что Линка вот так просто это все оставит. У нее в глазах проскользнул лукавый огонек. И это не к добру. Успокаивает только то, что она не видела Рому и не знает про него ничего. Как и я. Хотя…
Главное я знаю: у него невеста и он под запретом.
Глава 8
Утром на скорую руку готовлю завтрак на всю троицу. Сестре – ризотто с красной рыбой, малышне – кашу с фруктовым пюре. На радость маме, прикорм у нас проходит относительно гладко. Мальчишки лопают все, что им подсовываешь, и потом не мучаются никакими болями в животе.
Передергиваю плечами и обвожу результаты трудов глазами. Так, все готово, теперь собираться. Заплетаю две тугие косы, чтобы волосы не мешали, и украшаю их несколькими шпильками с камушками под цвет моих глаз. Достаю форменное платье и закусываю губу. Не люблю свою форму, но правила есть правила, поэтому придется влезать в него.
Крашу ресницы, пара мазков блеском для губ, чтобы немного придать объема. Прислушиваюсь, но в квартире тишина. И я завидую всей троице, что они могут себе позволить вот так сопеть в кроватях, а мне предстоит испытание маршруткой в час пик.
Минут пять выбираю обувь и останавливаю выбор не на кедах, как обычно, а на туфлях-лодочках. Они делают мои ноги стройнее и длиннее, несмотря на то что я не могу похвастаться высоким ростом. Всего-то метр пятьдесят восемь.
Ныряю в шкафчик с обувью и распрямляюсь, после того как выуживаю нужную пару. До меня доходит, что я пытаюсь выглядеть сегодня не так, как обычно. Это что же, я хочу понравиться Роме?
Со звонким шлепком ударяю себя по лбу и шикаю от боли. Кольцо «Спаси и сохрани» на пальце неприятно царапает кожу. Уже не первый раз, но все никак не дойду до ювелира, чтобы отшлифовать его.
– Ты уже уходишь? – почесывая бедро в коридор выходит Линка, один глаз закрыт, а вторым она пытается что-то рассмотреть. – Время – полвосьмого.
Надо же, спросонья даже время