– Никогда.

– Никогда – это очень долго, – задумчиво произнес Вон, его голос внезапно стал сладким и далеким. – Гордость предшествует падению.

– Не будь так уверен, что именно я уступлю.

– Учитывая, что ты, блин, едва можешь ходить, не спотыкаясь о собственные ноги, я весь трясусь.

– Конечно нет, Вон. Единственное, что тебя пугает, – это чувства и маленькие девочки, которые приходят не в то место не в то время.

Я годами надрывалась ради этой стажировки. И не собиралась возвращаться в замок Карлайл помощником стажера. Я сама собиралась стать стажером. Помогать звездному стажеру было престижно, и я бы с удовольствием воспользовалась такой возможностью, но не в том случае, если стажером будет Вон.

Он никогда не был богом с глазами океана.

Я почувствовала, как мои ноздри раздуваются, когда я посмотрела на него в ответ. Я ненавидела его беззаветно, со страстью, которая жгла мои вены. Ярость могла быть либо оружием, либо обузой, но в моем случае это было и то и другое.

В нем не было ничего дьявольского. Нет. Дьявол был красным, горячим, живым и опустошенным. Вон был Королем Ночи[17] – холодным, синим, мертвым и расчетливым. Ты не мог добраться до него, как бы ни старался.

Я думала, что ношение черной одежды, подводка для глаз и сочинение сложных историй о моем лете в Бразилии для сокурсников, которым было все равно, покажут ему, как сильно я изменилась. Но он продолжал оспаривать каждый слог, который вырывался из моего рта.

Пришло время дать отпор.

– Знаешь что? Я думаю, что урок горлового пения – отличная идея. И кто может преподать его лучше, чем эксперт? – Я вскочила на ноги, отодвигая свой поднос в сторону.

На самом деле я наслаждалась своей пиццей до его прихода, но я больше не была голодна. Я также знала, что, назвав его экспертом, я опасно приблизилась к правде о том, что произошло в фотолаборатории в тот день.

– Может, взять с собой блокнот, чтобы делать заметки? Или айпад? – Я ангельски улыбнулась, подмигивая ему.

– Только твоя умная попка.

Если Вон и был смущен и ошеломлен, то не подал виду. Поппи, однако, мгновенно вскочила.

– Ленни! – Она хлопнула себя по сердцу. – Зачем тебе вообще…

– Возвращайся к притворству, что у тебя есть личность, душа или перспективы, которые не включают в себя брак с богатым, жирным засранцем, который будет изменять тебе со своей секретаршей и родит тебе уродливых детей, Нарцисс, – рявкнул Вон на мою сестру, его ледяные глаза все еще удерживали мои. – Это только между мной и твоей сестрой.

– Я Поппи! – воскликнула она, и Найт потянул ее за подол юбки, чтобы усадить обратно.

– Потому что в этом и состоит вся долбаная проблема с тем, что я тебе только что сказал. – Рот Вона угрожающе дернулся.

Я схватила свой рюкзак с акулой Sprayground[18] и последовала за Воном из кафетерия, прекрасно осознавая, что все взгляды были направлены на наши спины, когда мы выходили через двойные двери.

Позади меня раздался голос Найта, хрипловатый, низкий и ленивый.

– Вы все будете медленно танцевать под песню Билли Джоэла[19]? Если да, не забудьте оставить место для Иисуса. И Моисея. И Мухаммеда. А еще для Post Malone[20], потому что, эй, теперь он тоже своего рода религия.

Когда мы вышли в гудящий коридор, я не могла не заметить, каким высоким стал Вон. Ел он в школе или нет, но парень определенно ел, все в порядке. Он красиво заправил свою одежду. Он не был мускулистым, но отличался жилистой ловкостью и грацией лучника. На самом деле в нем больше не было ничего мальчишеского. Он был настоящим мужчиной, и по иронии судьбы он так сильно напоминал мне культовые императорские статуи, которые вырезал.

– Что хорошо, Хорошая Девочка? Я имею в виду, кроме твоей нетронутой девственной плевы, – спросил он, скользя по коридору в поисках Элис.

Мне было трудно поверить, что он сможет вырвать Элис из объятий ее парня, но с Воном Спенсером случались и более странные вещи. К тому же я знала Элис. Ей нравился Вон, несмотря на его эксцентричное, деспотичное поведение.

– Избавь меня от этого дерьма, Вон. Ты меня ненавидишь.

– Ненавижу тебя? – размышлял он в позе Мыслителя[21], сжимая кулак под квадратным подбородком. – Нет, это требует каких-то чувств. А я нахожу тебя до неприличия посредственной. Собираешься струсить передо мной, Асталис?

– Нет, – отрезала я. – Ты, кажется, стремишься показать всем свего Вилли. Ты знаешь, что пятьдесят процентов населения мира составляют мужчины, верно? Твой член не является национальным достоянием.

– Не отрицай, пока не попробуешь. – Его челюсть дернулась, и он, казалось, закончил разговор.

Я задела его за живое. Почему Вон так любил публику, когда он был близок с девушками?

И раз уж мы заговорили на эту тему – почему он выбрал наименее интимный способ близости с девушками? Тот, который не требовал от него прикосновений, ласк, взаимности?

Прошло несколько секунд тишины, прежде чем он завернул за угол и щелкнул пальцами, жестом приглашая меня следовать за ним.

Элис.

– Ты действительно думаешь, что девушка, у которой отношения, собирается отсосать у тебя? На территории школы? Пока люди смотрят? – не в силах сдержаться, выпалила я.

– Да.

– Для тебя это игра?

– Если бы это было так, я бы сдал тебе эти чертовы карты. А теперь заткнись.

Я все слышала о Воне и публичных минетах. В этой школе не было ни одного человека – кроме меня – кто не видел форму и размер его (якобы внушительного) члена, исчезающего в горле очередной девушки. Иногда их было две, они облизывали его по очереди. Люди говорили, так происходит потому, что он был красивым, ни на кого не похожим и самым богатым парнем в городе таким, что каждая девушка тайно хотела выйти замуж за представителя семьи Спенсеров, которые были практически королевскими особами по имени, имуществу и репутации. Будучи потомственными богачами, они владели железными дорогами, элитной недвижимостью и хедж-фондами[22] и являлись одной из двадцати пяти самых богатых семей Америки.