Конечно, мне вовсе не улыбалось раз за разомотдаваться кому попало. Я предпочла бы иметь друга, с которым могла бы делить ирадость и горе, кого-нибудь, кто бы заботился обо мне. К сожалению, я невстретила нужного мне человека. В это время я ощущала тяжелую подавленность имеланхолию. Меня тошнило от мужчин.

Лучшими моими друзьями стали тогдагомосексуалисты. Они, кстати, научили меня готовить и любить оперу и танцы.Единственный настоящий мужчина, на которого я могла рассчитывать в этот сложныйпериод, был Обри, фотограф-еврей. Отношения у нас с ним были чистоплатонические, но я знала, что могла хотя бы рассчитывать на приглашение к немуна обед без всякой задней мысли. Обри и привел меня ноябрьским вечером 1966года на шашлык, где я и встретила человека, невестой которого мне предстоялостать.

Это был прием в честь Дня Гая Фокса, в которыйангличане отмечают годовщину так называемого «порохового заговора», когдавышеозначенный Гай Фокс чуть было не взорвал английский парламент. В этотпраздник обычно устраивают салют, во время которого я и познакомилась со своимбудущим женихом.

Карл Гордон был американским экономистом,недавно приехавшим в Иоганнесбург по делам своей нью-йоркской фирмы. Ему былодвадцать восемь лет, и он обладал всем, чего женщина может желать в мужчине.

Карл был очень красив и сложен, как Адонис.Его прекрасно сшитый костюм сидел на нем идеально. Вид Карл имел оченьмужественный. В довершение всего он жил на шикарной вилле с двумя тенниснымикортами и олимпийского образца бассейном.

– Обри, – сказала я, толкнув локтем моегоспутника, – Карл самый изысканный мужчина, которого я когда-нибудь видела. Какбы познакомиться с ним поближе?

Обри лишь скептически усмехнулся:

– Только зря потеряешь время. Глянь-ка на егоподружку-гречанку Элли: вцепилась в беднягу мертвой хваткой.

И правда: с самого начала приема, с семивечера до рассвета, Элли следила за ним, как хищник за жертвой. Избавилась я отнее лишь с помощью Обри, добавив в ее вишневую настойку тройную дозу виски.

Я чувствовала, что Карл тоже заинтересовалсямной. К сожалению, пора было расходиться, и у него едва хватило временизаписать мой телефон и назначить мне многообещающую встречу на следующеевоскресенье.

Эта неделя казалась мне бесконечной. Дни япроводила на работе, а ночью, лежа в постели, мечтала о тех прекрасныхмоментах, которые нам с ним предстоит пережить. По мере приближения воскресеньямое нетерпение достигло предела.

Наконец, день «X» настал. В восемь часов утраменя разбудил телефонный звонок. Но это оказался не Карл, а Юрген, немецкийлетчик, решивший уточнить, состоится ли назначенная на сегодня встреча. Я емудействительно давно уже обещала прогулку верхом и теперь не могла отказаться.Правда, хотя мне и было приятно с Юргеном, мысли мои были далеки от него.

Часам к пяти вечера я попросила его проводитьменя домой. И в тот момент, когда я вставляла ключ в замочную скважину,раздался телефонный звонок. На сей раз уже звонил Карл.

Он приехал ко мне около шести и принесогромный букет желтых роз с приколотым маленьким, очень милым стихотворением, повествовавшимо том, как он звонил мне весь день, умирая от желания увидеться.

В этот вечер Карл показался мне именно таким,каким я себе его и представляла: умным, предупредительным, галантным и опытным.Какой разительный контраст с местными грубыми мужиками!

Мы пошли пообедать и потанцевать в один изсамых лучших ресторанов Иоганнесбурга. Я была так возбуждена, что после того,как Карл прижал меня к своей мощной груди, мои соски оставались в состоянииэрекции всю ночь. Больше мы не могли ничего себе позволить, так как у менятолько что начались месячные. В это время я еще не знала, как быть в такойситуации, и оказалась бы в весьма щекотливом положении, если бы он попросилменя о близости.

Но Карл был понятлив и не стал настаивать. Онстоически терпел все пять дней, проведенных нами вместе.

На шестой день, когда мы оба готовы были настенку лезть, наконец наступил долгожданный момент.

Кстати, если кого-нибудь очень сильно желаешь,а приходится по тем или иным причинам воздерживаться, ожидание само по себе превращаетсяв тихую пытку, но вместе с тем и делает половой акт, когда он наконецпроисходит, совершенно бесподобным.

Я бы не сказала, что Карл оказался уж оченьхорошим любовником, видимо, ему не хватало опыта и потому он слишком быстрокончал. Впрочем, как и я: само желание чувствовать его в себе было так велико,что и я не могла сдерживаться. Позже я научила его правильно заниматьсялюбовью, как всегда поступала с моими любовниками, если у них была для этогонормальная потенция, то есть выносливое тело и нормальный член.

А член у Карла был огромный! До этого явстретила только двух мужчин, так же богато одаренных природой. Разумеется,размер члена сам по себе не превращает мужчину в хорошего любовника, но можетбыть хорошим подспорьем, если он пользуется им мягко, а не по-ослиному.

В нашу первую любовную ночь нам простоповезло, так как я была очень возбуждена и готова к акту, иначе Карл так и несмог бы ввести мне свой член полностью.

Постепенно мы начали привыкать друг к другу.Наша связь развивалась, и я дала знать всей толпе моих прежних любовников, чтоони могут считать себя в отставке.

– Не следует больше ни приходить ко мне, ниприглашать куда-то, – говорила я всем. – Я встретила человека, которого ждалавсю жизнь, и полюбила его.

Как и следовало ожидать, по этому поводу всестали отпускать замечания одно грубее другого, но в конце концов поняли иоставили меня в покое. Было бы много проще для нас обоих, если бы я перебраласьжить к Карлу, но этого я не хотела делать, памятуя давнее предостережение моейматери:

– Ксавьера, мне не в чем будет тебя упрекнуть,если ты не останешься девушкой до замужества. Теперь такое трудное время! Но,по крайней мере, попробуй не жить у мужчины. Этим ты себе испортишь лучшие годысовместной жизни и позволишь мужчине съесть его часть свадебного пирога, ничегоне давая взамен. Мужчина никогда не женится на женщине, позволившей ему жить сней под одной крышей до свадьбы.

Тогда эти рассуждения меня развеселили, новпоследствии, как следует взвесив все за и против, я признала материнскуюправоту.