Филип серьезно встревожился, когда увидел, как Джилли, которая только что вышла на террасу подышать свежим воздухом, вдруг влетела обратно так, как будто за ней по пятам гналась нечистая сила. Он быстро пошел за ней, но не успел догнать: она заперлась в ванной комнате наверху и не желала выходить оттуда, несмотря на его увещевания.

— Со мной все в порядке, Филип, — сказала она ему. — Это — просто жара. Я хочу подержать запястья и лоб под холодной водой и через минуту снова спущусь вниз. Ступай в сад. Я сейчас туда к тебе выйду.

Ему ничего не оставалось делать, как удовольствоваться этим.

Сидя в ванной комнате, Джилли продолжала вслушиваться в удаляющиеся шаги Филипа, пока они совсем не стихли. Затем она медленно, с усилием подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Она с трудом узнала себя в женщине, смотревшей на нее безумным взглядом, раскрасневшейся и задыхающейся. Джилли знала, что встречи с ним ей не удастся избежать. Но в тот момент она была совершенно не готова столкнуться с ним вот так, лицом к лицу. К ней вновь пришло ощущение его физического присутствия. Она почувствовала, что ее соски пылают как в огне, и стала обеими руками гладить грудь, наблюдая за собой в зеркало. Но ей были нужны не эти беленькие ручки с накрашенными розовыми ноготками, а сильные золотисто-бронзовые руки этого… Она снова почувствовала, как пульсирует и наливается предательской влагой средоточие ее женского начала. Джилли в отчаянии сползла на пол. Ее нежные пальцы нашли очаг ее неистового желания, и уже через несколько мгновений ее охватило неизъяснимое блаженство, которое продолжало накатываться на нее волна за волной, и все это время она снова и снова чуть слышно шептала одно и то же имя.

Филип, уныло бродивший по саду, наткнулся на Стефани с Деннисом. Деннис с гордостью демонстрировал ей свою кинокамеру, а в другой руке небрежно держал бокал с шампанским.

— Филип! — позвала его Стефани. — Ты не снимешь меня вместе с моим взрослым сыном?

— С удовольствием, — откликнулся Филип. — А как насчет Сары? Может быть, снять вас втроем?

Стефани ответила с гримасой:

— Кажется, я нынче не пользуюсь особой популярностью у своей дочери. Мне придется поискать способ помириться с ней, когда я вернусь.

— Не волнуйся, она это переживет, — преданно сказал ей Деннис.

— Надеюсь. А как ты?

— Я — в полном порядке. Ладно, дядя Фил, давай снимай.

Филип начал снимать, приговаривая:

— А ну-ка, улыбнитесь, сейчас вылетит птичка. Стефани рассмеялась, обняла Денниса, привлекла его к себе и растрепала ему волосы.

— Я люблю тебя, — сказала она.

Деннис посмотрел на нее сияющим взглядом. Камера продолжала стрекотать.

— Ну, скажи что-нибудь, Денни, а то мы оба стоим тут, как пара манекенов в витрине!

Деннис с критическим взглядом знатока поднял бокал с шампанским:

— Хороший нынче год, правда?

— И ты будешь пить это шампанское? Я-то думала, что ты просто рисуешься. Что скажет директор школы, если я отправлю тебя туда под хмельком?

— Да ему на это наплевать, — беззаботно ответил Деннис. — У нас и так все ребята попивают.

Стефани звонко расхохоталась и чмокнула Денниса в растрепанную голову.

— Получилось что надо, — сказал Филип.

— Спасибо, Фил, достаточно.

Когда Филип передавал камеру Стефани, он с радостью увидел, что к их маленькой группке приближается Джилли. Она выглядела сейчас гораздо лучше — отдохнувшей, успокоившейся и повеселевшей. Ласково улыбаясь, она подошла к Стефани:

— Привет, подружка! Как поживаете, миссис Марсден? Как идут дела?

— Чудесно, Джилли. Я так счастлива! У меня такое ощущение, будто двух других браков просто не было!

Услышав эти слова, Деннис оцепенел, раздираемый болью и обидой. Даже не взглянув на Стефани, он деревянной походкой направился в сторону дома. Джилли сжала руку Стефани.

— Он не знает, что ты это не всерьез сказала.

— В том-то и беда, что всерьез. — Стефани пристально посмотрела на Джилли своими большими честными глазами. Затем она бросила взгляд через плечо Джилли, и лицо ее прояснилось:

— Ничего, все будет хорошо. Посмотри, кто к нам идет.

По газону неспешно шествовал Грег, внимательно разглядывая всех женщин, попадавшихся ему на пути. Пройдя весь дом в поисках таинственной дамы с безумными светлыми глазами, он вдруг вспомнил, что уже давно отошел от Стефани, и решил, что пора ему снова побыть рядом с ней, изображая преданного мужа. «Не надо волноваться, — сказал он себе, — я ее все равно найду». Когда он разглядел Стефани, то увидел, что она разговаривает с какой-то бабешкой в большущей шляпе. Он дал себе слово, что после сегодняшнего дня ни за что не будет демонстрировать вежливость такому множеству незнакомых людей. А сейчас, приготовив любезную улыбку, он двинулся вперед.

— Дорогой! — Стефани была вне себя от радости. — Ты еще официально не познакомился с Филипом Стюартом.

— Рад познакомиться, Филип, — сказал Грег, пожимая ему руку.

— А это … это — моя дорогая Джилли.

Грег повернулся, и вежливая улыбка маской застыла на его лице: он увидел прямо перед собой кошачьи глаза женщины с террасы, не мигая смотревшие на него.

— Привет, Грег. Поздравляю.

— Спасибо.

Совершенно не замечая потоков электричества, перетекающих в обе стороны прямо перед ее глазами, Стефани продолжала радостно щебетать:

— Вы оба мне особенно дороги. Не считая моих детей, вы — те, кого я люблю больше всех на свете. Я так хотела вас познакомить. Я хочу, чтобы вы стали друзьями. Вы ведь подружитесь, правда? Ради меня!

Ирония положения подействовала на них удручающе. Джилли хотелось закричать. Она не решалась взглянуть на Грега, хотя чувствовала, что он с нее глаз не сводит.

— А ну-ка, Джилли, Грег, встаньте рядышком. Я хочу вас снять. — Стефани отступила на несколько шагов и принялась наводить кинокамеру на резкость.

— Стефани, я же только что с самолета, я буквально разваливаюсь на части от усталости.

— Дорогая, ты выглядишь прекрасно, как всегда, — восторженно сказала ей Стефани.

— Я этого не чувствую.

— Ты выглядишь чудесно, Джилли, просто чудесно. Джилли почувствовала приближение Грега, однако изо всех сил старалась задержать свое внимание на Стефани.

— Встаньте еще поближе друг к другу, — попросила их Стефани.

Грег привычным движением обнял Джилли за талию и привлек ее к себе. Это первое прикосновение, первое соединение их тел, стоящих рядом в душистом саду, она запомнила на всю жизнь. Ее пронзило желание настолько сильное и острое, что ее затрясло как в лихорадке. От крепкого аромата цветущих деревьев у нее закружилась голова. До нее донеслись восторженные слова Стефани: «Ой, ведь это же потянет на Оскара!» — но до ее сознания сейчас доходило только ощущение руки на ее талии, ощущение горячего бедра с ее бедром, ощущение близости этого мужчины. Она посмотрела на него и увидела в его глазах, что он все понял.