Из темноты за человечками выступила уже знакомая мне тетка — молодая, с растрепанными по плечам волосами, в длинной светлой в полоску юбке и кофте в мелкий цветочек.

— Я добрая волшебница, — сообщила она, и я не поверил. Потому что лицо у нее при этом не выражало никакой доброты. Оно было как на той фотографии на надгробии — никакое. — И я тебе скажу, что все закончится хорошо.

Она стала клониться ко мне. При этом человечки еще активней зажевали и закивали головами, так что звон уже заполнил все вокруг.

— А чтобы ты не переживал, я подарю тебе поцелуй. С человеком, которого я поцелую, ничего не случается.

Волшебница потянула ко мне губы. Я перепугался, что целоваться мы с ней сейчас будем по-взрослому, что она потом чего еще потребует. Увернулся. Губы ее впечатались в лоб. Меня словно ледяной иголкой пронзили. Стало жутко больно. Я понял, что сейчас помру. А эти чудаки в шапках все звенели и звенели.

Звон выдернул меня из кошмара. Трезвонил сотовый. Это была мама. Хотела узнать, как наши дела.

Наши дела шли отлично. Хоть и были немного странные. А что? Странность — это наше второе «я». С нами постоянно что-то странное происходит. Я спросил маму, не замечала ли она чего странного в последнее время. Мама засомневалась, но обещала подумать.

Не сказать, что я спал крепко. Мне не хватало моей любимой кровати, подушки и одеяла. Сначала спать было жарко, потом мокро, потом холодно, потом под бок мне подлезла кочка. А вначале был дурацкий сон. Но вот я понял, что выспался. В том смысле, что спать больше не мог. А еще понял, что все-таки произошло что-то плохое.

— Славик где? — С перепугу я вспомнил, как зовут двоюродного.

Его не было ни около костра, ни в машине.

Я забарабанил в стекло.

— Где Чернов? — рявкнул я Маре, лежащей с закрытыми глазами.

Не было ни куртки, ни планшета.

— Его украли! — взвизгнула Мара. Она шарила по дивану вокруг себя в поиске очков и не находила их. Я порадовался. Может, без очков она будет не так орать?

— На фига он им нужен, если есть планшет? — спросил я. Вспомнился ночной звонок мамы. Появилась связь, и это что-то значило.

— Это ведьма, ведьма! Я видела сон! — как-то особенно противно верещала Мара.

Сон видели все, и это не повод так орать.

— Я видела ведьму, она говорила, что убьет нас. Что нам надо убираться.

— Что у тебя со лбом? — спросил Сумерник.

Я посмотрел на Мару. Как раз на лбу и сидели ее дурацкие очки.

— Сон! Мне сон приснился… — металась по салону девчонка.

Я потер лоб. Стрельнуло болью.

— Ты чего, башкой в костер лег?

Я влез в машину, глянул в зеркало заднего вида. Красное пятно. Овальное. Неужели и правда поцеловала? Мне не приснилось?

Поднял руку, но трогать не стал. И так чувствовал, что кожа содрана. Дня через два пройдет.

Сон так ярко встал передо мной, что я зажмурился.

— Что с тобой? — Сумерник забрался на водительское сиденье. — Больно?

Мне было не больно, а жутко. Что за бред?! Ко мне пришли Жевуны и волшебница поцеловала меня в лоб? Дожили!

— Четкий след, как будто угольком приложили. — Сумерник задержал мою голову, а потом резко отпустил. — Выстрелило из костра, наверное.

Я сполз по сиденью. Из костра — ну конечно!

Очень хотелось потереть лоб, чтобы содрать метку. Но было и так больно. Куда больше-то?

Ткнул пальцем в болячку и подумал, что если это была колдунья (если допустить, что колдуньи вообще существуют), то она пообещала мне свою защиту. И счастливое возвращение домой. Надо, пожалуй, прочитать книжку. Как там обстояли дела со счастливым возвращением?

Но тут я вспомнил кое-что другое. Взгляд невольно упал на навигатор. Черная коробочка. Я прямо увидел, как Сумерник достает его из упаковки еще там, дома. Он был завернут в маленький пакет. Вместе с навигатором из коробки выскальзывает листок. И Кирилл этот листок откладывает.

— Нам надо вернуться! — подпрыгнул я на кресле.

— Ясен пень, надо. — Сумерник полез под машину.

— А Слава? — пискнула Мара.

Я сдержался, чтобы не высказать общее мнение, что без двоюродного дорога пойдет бойчее.

— Он, наверное, куда-то отошел, — Сумерник ковырялся под капотом.

— А если его ведьма к себе забрала?

Я постарался прислушаться к себе. Ночная тревога больше не возвращалась. Хотя я честно старался вообразить какой-нибудь страх. Как там обычно в фильмах ужасов бывает? Монстр с бензопилой. Заброшенный дом со скрипящими половицами. Псих с рогаткой. Нет, мимо. У нас было очень странно и совсем непонятно. Но еще не появилась табличка «ВЫХОДА НЕТ». У нас была машина, и на ней можно было уехать.

Вариантов с исчезновением двоюродного было несколько — от инопланетян до разломов Земли. Могли быть еще разбойники с пиратами, но пираты сразу отпали, потому что не хватало моря. Или это были сухопутные пираты?

«Куда-то» — это всегда сложное направление. Но разрешилась загадка легко. Я увидел следы. Пришлось выпрыгивать из машины

— Не съел никто твоего брата. Вон, сам почапал вдаль. Добровольно и без всякого принуждения…

Это был он. А кто тут еще мог ходить? Мы наследили около машины, а довольно глубокие отпечатки тянулись от нее дальше по песку до ближайшей лужи, где и терялись.

Чернов сбежал. Один. Без нас.

— Его увели! — не сдавалась Мара.

Рядом других следов не было. Сам ушел. Причем довольно быстро. Даже побежал.

— Ладно, — Сумерник вылез из-под машины, — сейчас поедем все узнаем. — В руках у него была плоская большая железяка. Он ее отбросил в кусты. Я восхитился простотой движения. Может, чего нужное, а он ее так легко…

— Это чего? — высунула нос из окна Мара.

— Защиту картера оторвало. Камень зацепили. Нормально. И без нее доедем.

Мы весьма бодро поехали. Наверное, эта защита была не самой важной частью машины. Даже звук мотора не изменился. Нагнали Чернова. Он целенаправленно топал по дороге. Одной рукой прижимал к себе планшет, в другой у него была куртка. Час, наверное, топал, не меньше — мы догоняли минут двадцать. Слегка запыхался. Увидев нас, припустил. Зачем-то по дороге. Чудак! Мы же на машине были! Поэтому быстренько его догнали. Тогда он скакнул в сторону и рванул в зеленя. И снова мы оказались быстрее. От протянутых рук двоюродный ловко уворачивался. На уговоры не реагировал. Наконец Сумерник его повалил. Тогда Чернов стал орать:

— Вы ничего не понимаете! Нам нельзя с ним вместе! Это из-за него! Он нас убьет!