Мы возвращались из комнаты Николая, срочно переоборудованной в медицинскую палату, в кабинет отца.

— Вас буквально на несколько часов нельзя оставить, обязательно что-нибудь учудите, — продолжал беззлобно ворчать он.

Но я чувствовал, что не сердится. Волнуется за одного из сыновей, да, но понимает, что тот был не прав. Но про «учудите», это он, конечно, не про Николая, а про нас с Кариной. В нашей ветке рода за все неприятности отвечали мы с ней на пару.

— Отец, тебе же не понравится, если твоего сына будут пинать все, кому не лень, так? — спросил я, уже подразумевая правильный ответ.

— Нет конечно, — Александр Игоревич посмотрел на меня и прищурился, словно разглядел во мне что-то новое.

— Даже если это будет другой твой сын, так?

— Всё ты правильно сделал. Николай погорячился. Но и ты переборщил. Всё-таки он твой брат.

— Не рассчитал силу, — ответил я, разведя руками.

— Как и в тюрьме?

Я посмотрел на отца и увидел, что он прячет усмешку в бороду. Вот же, и об этом уже узнали.

— Там было иначе. Хотя…

— Не надо ничего мне объяснять, — мы как раз зашли в кабинет отца, и он сел за стол, а мне указал на кресло рядом. — Я очень рад тому, что в тебе, наконец, заговорила сила. Понятно, что ты был лишён возможности научиться управлять ею. Но мы это обязательно исправим.

— Да? Буду премного благодарен, — ответил я на это, впервые разглядывая Александра Игоревича по-настоящему.

Человек, получающий кайф от того, что живёт, от работы и дома. Но слабый маг, хотя и трудяга. А ещё сильно расстраивающийся, если что-то не ладится в семье. Вот, как сейчас.

— Да. Я попросил твоего деда, и он обещал прислать какого-то очень хорошего учителя для тебя. Позанимаешься, обуздаешь свою силу, поймёшь, как и что работает. Возможно, откроешь какие-то новые грани своего таланта.

Он буквально светился, когда рассказывал. Он был очень рад, что в его сыне наконец-то открылась способность к магии. Вот только я не его сын. Только тело, не более. Впрочем, об этом ему знать не нужно. Никому не нужно.

— И когда его ждать?

— Полагаю, завтра или послезавтра.

— Это отличная новость, — сказал я и поднялся, собираясь уходить.

— Не держи зла на брата, — понизив голос, словно нас могли подслушать, проговорил Александр Игоревич. — Он всей душой болеет за наш род.

— Это же не повод унижать меня, верно?

— Тут ты прав. И за это он получил по заслугам.

* * *

Заснул я практически мгновенно. Дневные хлопоты утомили меня, и теперь следовало набраться сил. Особенно учитывая, что со дня на день начнётся обучение магии.

Конечно, как любому мальчишке, мне хотелось поступить в универ, где полно ровесников, где можно завести полезные знакомства. Да и приятные тоже. Но реальность пока этого не позволяла. Воспоминания Никиты более чем прозрачно намекали на это.

Спал я, судя по всему, без задних ног, потому что не заметил гостей, а вернее, гостью в моей собственной кровати.

Когда я проснулся, в мою руку упиралось что-то тёплое. Примитивный тактильный эксперимент показал, что это что-то ничто иное, как женская грудь под лёгким платьем.

Глава 6

Чувство опасности молчало наглухо. Тогда я обратился к памяти Никиты. Та, конечно, вела себя своеобразно, периодически отказывая в информации, но сейчас дала вероятный ответ.

Валя — девчонка из ближайшего посёлка, мать которой занята на сезонных работах, про отца ничего не было известно. Хорошая знакомая младшего Державина. Простолюдинка, но на удивление хорошо образованная и с пониманием аристократических законов. Валя всегда находилась в курсе всех сплетен. К Никите, по его собственному мнению, относилась как несчастному богачу, которого стоит пожалеть.

Делая вид, что продолжаю спать, я как будто ненароком ощупал вторую грудь и нашёл её столь же соблазнительной, как и первую. А затем спустил руку вниз, позволив ладони замереть на упругой и нежной ягодице.

— Если ты сейчас же не уберёшь свою граблю, — услышал я преувеличенно грозный шёпот возле самого уха, — я оторву её и вставлю тебе в жопу, уяснил?

На мгновение я крепче сжал девичью ягодицу пальцами, а затем убрал руку.

— И тебе доброй ночи, — усмехнулся я.

— Какая уж доброта, лапают всякие, — наигранно ответила она. — А вообще надо подумать насчёт твоих рук. Представляешь, все эти ваши дворяне едят вилочками, а ты будешь булочками.

Я хрюкнул от смеха и, словно эхо, услышал смешок в голове. Архосу явно нравилось наше новое знакомство.

— Меня тогда за общий стол не пустят, будут кормить отдельно, — ответил на это я. — Да и неудобно, честно говоря. Ладно, рассказывай, зачем пришла?

— Что я не могу навестить друга? Ну и что, что он высокородный, это ж не чесотка, верно?

Мне был виден лишь силуэт её вьющихся волос и одного плеча. Большую часть впечатления я сложил о Вале по голосу. И хоть она сейчас безжалостно переигрывала, подражая фольклорному образу лисички, я заслушался. Голос низковат для молодой девушки и приправлен приятной уху хрипотцой.

— В смысле не подхватишь? — уточнил я.

— Ага, передаётся только по наследству. Зато от чесотки можно вылечиться, ха!

Она легонько ударила меня подушечкой указательного пальца по кончику носа и откатилась на другую половину кровати.

Я приподнялся на локте, рассматривая очертания тела под лёгким платьем. Вкупе с тем, что почувствовала моя рука за те недолгие секунды, что соприкасалась с ним, фигурка у Вали была великолепной. А в сочетании с зажигательным характером девчонка каждым движением и словом высекала огонь. Я вполне понимал, что в ней привлекало Никиту.

— Так что же тебя принесло в мою кровать, если не желание заразиться? — продолжал я подыгрывать ночной гостье, что ей явно пришлось по вкусу.

— Нет, дорогой мой, я не готова пожертвовать свободой, чтобы стать графиней, — Валя пафосно задрала носик.

— О, горе мне! — я приложил руку ко лбу, изображая отчаяние. — А если честно?

— А, если честно, — ответила она абсолютно серьёзным голосом, — прошёл слушок, что кончили тебя третьего дня.

— Какие-то сплетни расползлись? — я превратился в слух, так как мне было крайне интересно, как работает информирование вокруг рода Державиных.

— Да наши сказали, что ты по пьяни в карты продулся, да на спор трусы из общаги обещал вытащить. Но тебя подставили. А дальше всякое говорили. Кто, мол, трусы были непростые, а с мышеловкой, и прихлопнули тебя. Кто говорит, что в тюрьму отвезли и уже там кирдык тебе сделали. Некоторые вообще уже у тебя на похоронах отобедали.

— Вот даже как! — я артистично присвистнул. — Кстати, а разве бывают женские трусики без встроенной мышеловки?

— Дурак — ты, — тяжело вздохнула Валя и двинула мне локтем под рёбра. — Но всё-таки мой бро. Хоть и дворянский