и не из рядовых, имела и силу, и опыт. Но вот так, мгновенно перемещаться порталом из любой точки, могли только Стражи Хаоса. Среди магов империи им не было равных по силе, за это их, соответственно, ненавидели и боялись. Однако орден Стражей Хаоса всегда был замкнут, занимался только Разломом и в дела империи не вмешивался. Теперь положение могло измениться, а это значит, что бояться и ненавидеть их будут еще больше.

Что далеко ходить?

Стоило им появиться среди ночи в портальном зале, охрана сначала чуть в штаны не наваляла от страха, увидев тут Стража, а потом даже предприняла попытку атаковать. Пока Эва не рявкнула:

- Отставить! Не видите, кто перед вами!

И после еще долго ругалась сквозь зубы, пока они быстрым шагом двигались до королевских покоев. Энгвард помалкивал, только с невозмутимым видом смотрел перед собой и едва заметно улыбался.

Но как бы быстро они ни шли, кто-то из охраны все-таки успел раньше. Олаф встречал из в комнате перед спальней. Встрепанный, но вид у него был совсем не заспанный, халат скособочен, видать, впопыхах натягивал. А дверь в спальню была плотно закрыта.

- Д-добрый вечер, - проговорил Олаф. - Рад видеть. Присаживайтесь.

Быстро оглянулся на дверь спальни и спросил:

- Случилось что-то?

«Э, да у тебя, братик, там кто-то есть?» - подумала Эва, усаживаясь в кресло напротив, а вслух сказала: - Случилось.

- Да? - он поморщился. - Тогда давайте в кабинет.

Как только двери кабинета за ними закрылись, Эва показала ему магическую копию послания Бэкила и сказала:

- Такое сейчас полетит во все стороны.

Молодой король Ангиара сразу включился в работу.

Прочел внимательно, брови хмурились, закончив, взглянул на Энгварда:

- Разлом запечатан? Так это же хорошо. Не будет больше угрозы. Что касается погибшего мага из имперской коллегии, этого Гоулза, - Олаф пожал плечами. - Я бы тут даже не переживал. Он знал, на что шел, когда подписывал договор и давал клятву.

Глава Стражей хмыкнул с горечью.

- Как видишь, так думают немногие. Сейчас они будут пересматривать все соглашения, добиваться отмены магического закона, создавать комиссии. И прочее и прочее.

- С магическим законом мы раберемся, - вмешалась Эва и повернулась к брату. - Оли, уже завтра к тебе могут заявиться с претензиями. Будет лучше, если Ангиар окажется к этому готов.

Повисла напряженная пауза, наконец Олаф кивнул:

- Я понял.

Теперь можно было уходить. Но перед этим Энгвард, вставая с места, произнес:

- Тебе нужно как можно скорее жениться и позаботиться о наследниках, король. Потому что сейчас, - он показал на Эву, - Положение двойственное.

Олаф покраснел от досады и сказал, глядя на свои руки:

- Это мое дело.

О да, конечно. В свое время Энгвард отвечал точно так же, когда пытались давить на него. Но тут же просто напрашивается. Единственная наследница Ангиара замужем за главой ордена Стражей Хаоса. Это ли не доказательство, что Ангиар имеет прямую выгоду? И откреститься Олафу будет непросто.

- Оли... - подалась к нему Эва и неожиданно сказала: - Я пришлю к тебе Лойку. Он поможет.

***

Они уже ушли, вернулись к себе и тут Энгвард вытаращился на нее и возмущенно шикнул:

- Ты вообще соображаешь?

- А что такого? - она как раз уселась на край кровати и стала стягивать левый сапог.

- А то, - муж шагнул ближе. - Что парень только сегодня женился! Надо же хоть неделю дать!

- Ах это? - отмахнулась Эва. - Пссс. Перетопчется. Отправим его вместе с Ноэль. Будет официальным представителем от ордена Стражей в империи. Регалии, дипломатический иммунитет выпишем ему и Ноэль. И все такое... Лучше помоги мне стянуть эти чертовы сапоги.

Глава Стражей закатил глаза, однако присел на корточки и осторожно потянул с ее ноги сначала один сапог, потом другой. При этом, выразительно на нее глядя, выдал:

- Хорошо, что я не твой подчиненный.

- Ты мой муж, - сказала она просто.

Яркие синие глаза блеснули, она потянула его на себя и шепнула:

- Брось уже это и иди ко мне.

***

Уже потом, когда они почти спали, Эва сказала:

- Завтра прошерстим все, что в вашем Хранилище найдется по магическому закону. Должны быть зацепки. Просто не может быть иначе, я это чувствую.

***

На следующий день прямо с утра попасть в Хранилище не удалось.

Явилась первая комиссия проверяющих, которую Гоулз успел вызвать еще при жизни. Неожиданно. А главное - как быстро. Не зря он сразу же показался Эве слишком уж высокомерным и проникнутым важностью своей миссии.

Костяк комиссии составляли маги из Иралии, но были, разумеется, и наблюдатели из имперской коллегии магов. Первый же вопрос, который задали представители Иралии, после того как их допустили на территорию Стражей, был:

- Где можем видеть архимага Молена Гоулза?

- Нигде, - ответил глава Ордгарн.

Комиссия была в шоке. Они прибыли разбираться, на каком основании архимаг Молен Гоулз оказался ущемлен в правах. А на месте выяснилось, что его уже нет в живых. И обстоятельства его смерти таинственны и подозрительны.

Заносчивый относительно молодой маг с цепью магистра на шее, возглавлявший комиссию, выступил вперед:

- Меня зовут Бруно Дравар. И я хочу знать, какие у вас есть доказательства! Почему мы должны вам верить не слово? Где гарантии, что архимаг Молен Гоулз не был попросту убит вашими людьми?

- Гарантии? - спокойно переспросил Энгвард. - Мы не даем гарантий. Любой, поступающий в Стражи, знает, что может не выжить на испытании. Господин Молен Гоулз знал, на что шел, когда подписывал договор и давал кровную клятву.

- Мы можем видеть этот договор и ознакомиться с остальными документами?

- Можете. После того как принесете кровную клятву. А если желаете ознакомиться с документами, которые находятся в Хранилище, вам придется пройти испытание.

Среди магов комиссии поднялся ропот.

- Я вам не верю! Думаете, мы купимся на ваши уловки? Вы предлагаете это, потому что испытание пройти невозможно!

- Отчего же.

Эва решила вмешаться.

Этот Дравар был относительно молод и в отличие от Гоулза показался ей скорее приверженцем некой идеи, чем дельцом. Такие ей встречались по службе. Спорить с ними бесполезно, они слышат только себя. Их нужно забивать сразу по самую шляпку. Как гвоздь.

Как и следовало ожидать, на нее уставились в высокомерным недоумением. Эва еще