– Суп просто прекрасный, – ответил Борги, слегка улыбнувшись.

– Принести еще?

– Спасибо, не надо.

– Тогда принести счет?

– Я посижу еще, спасибо.

До назначенной встречи оставалось совсем немного. Женщина не стала настаивать и с невеселым видом вернулась за стойку. Еще один вечер пройдет без чаевых… Борги ей сочувствовал: наверняка у нее семья, дети. Лицо у нее было усталое. Наверное, это не единственная ее работа. Что-то в ней такое было… Она постоянно поправляла на шее красный шарфик. Кто знает, как ее воспринимают мужья и женихи здешней общины, которые поколачивают своих жен, подумал агент.

Ему бы надо позвонить Каролине. Сегодня они обменялись только эсэмэсками. Она сейчас у родителей, и Борги был за нее спокоен. Но она продолжала надоедать ему вопросами, когда же он вернется домой. А он и сам не знал. И не знал, сильно ли хочет домой. Надо было столько всего сделать, заново организовать всю жизнь в ожидании малышки. За последние месяцы Борги пришлось единым духом принимать множество решений подряд. Снять квартиру побольше, обставить ее, приспособить под семью. Он сменил машину, выбрав подержанную модель, в которой будет удобнее эту семью возить. Он экономно тратил деньги, но временами его охватывала тревога: ведь теперь Каролина не будет работать и все ляжет на его плечи. К тому же он был совершенно не способен ей противоречить и, когда она принималась жаловаться, что он слишком много работает, не находил других аргументов, кроме появления на свет малышки и того, что одной зарплаты им не хватит. В общем, Борги взялся за мобильник, но снова отложил звонок молодой жене и уже в который раз покосился на часы. Он хотел быть уверен, что его замысел принесет плоды.

Было ровно восемь вечера. Время встречи.

Постепенно атмосфера сонного ресторанчика оживилась. И произошло это, когда хозяин переключил канал телевизора и прибавил звук. Бильярдисты прекратили партию, дальнобойщики повернулись к экрану. Под телевизором собралась небольшая компания, включавшая в себя и кухонный персонал.

Национальная служба новостей передавала репортаж с натуры. Борги узнал берег реки, пересекавшей долину в Авешоте. Съемку вели с моста. Он увидел своих людей в комбинезонах, они брели по грязи вдоль берега, внимательно разглядывая землю и делая вид, что собирают вещдоки и складывают их в полиэтиленовые мешки, а потом запечатывают, в точности следуя инструкции, которую он же сам и придумал.

– Дело юной Анны Лу приняло неожиданный оборот, – сообщал голос ведущего за кадром. – Полиция ведет официальное расследование исчезновения девочки. Нынче вечером сотрудники научной группы завершили осмотр предполагаемого места преступления вдоль по течению реки.

Хотя на него никто не смотрел, Борги изо всех сил старался не выдать, как он доволен. Трюк сработал.

– Нам неизвестно, что они искали, – продолжал диктор. – Мы знаем только, что они унесли с собой несколько предметов, которые спецагент Фогель, известный своими громкими расследованиями, определил как «интересные», ничего при этом не добавив.

На этом месте Борги встал и направился к кассе, чтобы расплатиться. Хотя зарплата у него и была мизерная, он оставил официантке щедрые чаевые.

Фургон, в котором располагалась настоящая режиссерская студия, был припаркован на площади перед муниципалитетом. Снаружи техник с собранными в пучок дредами перематывал провода. Вокруг стояли ящики с материалами и складной стул с надписью на спинке: «Стелла Хонер».

Стелла, стройная блондинка, красивая какой-то агрессивной красотой, с темными глазами, которые умело подчеркивал макияж, удобно устроившись на стуле, рассеянно наблюдала за работой техника. У ее ног стояла телекамера с логотипом вещательной компании, в которой она работала. Великолепные ноги в туфлях на головокружительных каблуках были изящно скрещены. Кто бы мог подумать, что в лицее маленького городка, где она выросла, мальчишки ею почти не интересовались? Они всегда держались от нее в сторонке, хотя среди девчонок она была самой хорошенькой. Она годами спрашивала себя почему. И только много позже поняла, что они ее побаивались. А потому она иногда старалась проявлять темперамент, но вовсе не для того, чтобы их завоевать. Она подпускала их поближе, а потом вцеплялась мертвой хваткой.

И только одного человека обмануть ей не удалось.

Сквозь утреннюю мглу она увидела, как он медленно подходит, засунув руки в карманы кашемирового пальто, и на лице его играет какая-то приклеенная улыбка.

– Вот кто откроет нам секрет, чем мы тут занимаемся! – торжествующим тоном произнесла она, обернувшись к технику. – Это место никак не вяжется с моими туфлями.

– Сожалею, что тебе пришлось проделать такой путь, Стелла, – насмешливо приветствовал ее Фогель. – У тебя-то уж точно были дела поважнее. Кажется, я видел твой последний репортаж об этом типе, который убил жену… А может, невесту? Все эти убийства похожи одно на другое.

Стелла улыбнулась с видом человека, который умеет выслушать едкую шутку и тут же дать сдачи.

Она подождала, когда Фогель подойдет ближе и окажется напротив нее, и, бросив взгляд ему за спину, снова обратилась к оператору:

– Знаешь, Франк, этому человеку уже удалось убедить всех, что существует некий монстр, хотя у него нет ни крупицы доказательства.

Фогель слушал с явным любопытством, а потом тоже повернулся к оператору:

– Видишь, Франк? Вот этим журналисты и занимаются: манипулируют действительностью, чтобы ты казался хуже, чем они. Стелла Хонер – королева корреспондентов. Во внешних связях ей равных нет!

И снова повернулся к Стелле:

– А сейчас не холодновато, чтобы работать на пленэре?

– Вот именно! Пропала девочка? Вперед! Если уж мне суждено отморозить задницу, то пусть это будет ради настоящего сюжета. А здесь нет никакого сюжета, а потому я возвращаюсь домой.

Техник не произнес ни слова и не обратил внимания на их пикировку. Он просто залез обратно в фургон, оставив из одних.

Стелла сменила свой ядовитый тон и пошла в атаку:

– И где же твой похититель детей, Фогель? Если честно, то я думаю, его не существует.

Спецагент не растерялся. Он знал, что убедить Хонер будет нелегко, а потому заранее хорошо подготовился.

– И в городок, и из городка ведет всего одна дорога. С одной стороны есть камера слежения за трафиком, с другой стороны – видеокамера на бензоколонке. Сейчас мы изучаем все проходившие по шоссе машины, тщательно, как сквозь сито, просеиваем жизнь каждого из горожан… Но я уже знаю, что это ничего не даст.

Стелла Хонер удивилась:

– Тогда к чему все труды?

Фогель ловко отразил такой неожиданный поворот действия:

– А чтобы доказать мою теорию, что девочка никуда отсюда не девалась.