«То, что в машину, — очень плохо, — подумал полковник. — В машину толкают, только когда дело идет к концу. Когда надо труп или еще не труп вывезти куда-нибудь подальше. Куда-нибудь на природу. Где ни одна сволочь не найдет».

— Куда поедем? — на всякий случай спросил он.

— В Диснейленд! С Микки-Маусом знакомиться. Садись давай! — охранники еще раз наддали под ребра и впихали полковника на заднее сиденье.

Могли бы и не мучиться. Могли бы сразу в багажник…

Машина тронулась с места и двинулась… Туда, куда надо, двинулась. К сосновому бору и кладбищу. Где так удобно новоиспеченного покойника сунуть на дно чужой могилы и припечатать сверху вполне законным гробом. Кто станет искать лишнего покойника в могиле? И главное — никакая собака, никакой детектор мертвечины ничего не учует. Потому хоть так, хоть так покойником пахнет.

— Узнаешь? — снова ударили охранники. Но на этот раз в печень ударили. — Узнаешь, падаль смердящая?

— Узнаю, — кивнул Зубанов.

Машина въехала на знакомую ему поляну. Где он так удачно разоружил десять человек. В том числе и этих, которые его сюда привезли.

— Вылазь, гнида!

Вытолкали из машины. Отволокли в кусты. Поближе к кладбищу.

— Вставай! На колени вставай! Падла! Как ты нас тогда ставил.

Полковник встал на колени. Потому что спорить с такими дуболомами без толку. Они человеческого языка не понимают.

Зубанов встал на колени и приготовился к выстрелу. Настолько, насколько к нему можно подготовиться.

Стрелять скорее всего будут в затылок Как гестаповцы. И как чекисты, приводившие приговор в исполнение при Сталине. Как любые другие профессиональные палачи.

— Ну давайте уже, — хрипло сказал Зубанов.

— Смелый. Гад! А вот счас действительно!

Сзади характерным звуком клацкнул передергиваемый затвор.

Ну вот и все…

Ну и хрен с ним. Он уже однажды стоял так, на коленях, слушая приставленный к голове ствол. Раньше стоял. Еще в той жизни. На ракетной площадке. Так что можно считать, что это просто возвращается тот, который он задолжал, выстрел.

— Ну все, гад! Молись своему богу!..

— Буде, — сказал в стороне спокойный голос. — Побаловались, и довольно. А то действительно еще пристрелите невзначай.

— Да мы так. Попугали малость, — резко сник и попытался оправдаться баловавшийся оружием исполнитель.

— Ну значит, считайте, что уже попугали. Тащите его в машину. И передайте своему Толстому, что груз я принял.

Полковника снова подхватили под руки и потащили через кусты к совсем другой, незнакомой ему, машине.

— Куда?

— На заднее сиденье. И снимите с него наконец наручники. А то он мне салон кровью измарает.

Наручники сняли. Дверцу захлопнули, и полковник Зубанов поехал в неведомом ему направлении. Куда поехал, к кому поехал, зачем поехал — совершенно непонятно.

Человек сидел за огромным, в полкомнаты, столом и что-то писал. Рядом стоял компьютер, чуть поодаль лежал ноутбук, а он писал.

— Нельзя терять нажитые навыки, — сказал он вошедшему. — Опасная тенденция. Сегодня писать пером разучишься, завтра читать с листа бумаги, послезавтра забудешь, что человек. Подумаешь, что приставка к компьютеру. Которая нажимает нужные ему кнопки. Ну что у тебя?

— Они приехали.

— И привезли?

— Привезли.

— Давно?

— Только что.

— Пусть ведут сюда. Впрочем, нет. Не сразу. Вначале пусть в порядок приведут. А то ведь, наверное, по дороге не выдержали, поупражнялись.

— Не без этого.

— Ну ладно, хоть без того. Короче, окажи ему первую медицинскую помощь, вымой, накорми, одень и приводи сюда. Часа на все хватит?

— Думаю, хватит.

— Тогда жду. С нетерпением жду. Не каждый день можно с живым суперменом повидаться.

Через назначенный час вымытого, переодетого и накормленного полковника Зубанова препроводили в кабинет. Где почти половину его занимал огромный стол…

— Люблю старую мебель, — сказал, вставая, хозяин кабинета. — В том числе канцелярские столы тридцатых и сороковых годов. Вот с таким зеленым сукном. За этим столом, к примеру, сидел Орджоникидзе. Я вам точно говорю! Я проверял.

— Орджоникидзе спрашивали? — не удержался, плоско пошутил Зубанов.

— У его секретаря и других отв. работников.

— Что значит отв.?

— Отв. — это значит ответственный работник. За свою работу ответственный. Это то, чего так не хватает современным руководителям. Садитесь.

Полковник сел. Раз предложили

— Я тут о ваших приключениях узнал…

— О каких? О тех? Или об этих? — показал Зубанов на кровоподтеки на руках.

— И о тех, и об этих. О тех понаслышке, а к этим я сам руку приложил. Вернее, голову. Это, между прочим, я вас спас.

— Догадываюсь Не догадываюсь только зачем.

— Для взаимовыгодного сотрудничества.

— Мои прежние хозяева тоже обещали взаимовыгодное…

— Прежние хозяева тебя предали. И продали. За восемьсот тысяч долларов. Прежние твои хозяева были дерьмо. Они всегда были дерьмо. За что и расплачиваются.

— Мной расплачиваются?

— В том числе и тобой.

— С Толстым?

— Нет, не с Толстым. Толстый такое же дерьмо, как они. А в этой конкретной сделке просто гомонок, в который вначале положили деньги, а потом забрали деньги.

— Так это вы?! — вдруг догадался Зубанов.

— Я. В том числе и я.

— А Толстый?

— Толстый — мелкий статист. Который, сам того не подозревая, играет уготованную ему роль.

— А вы, значит, и есть тот самый кредитор. Который братьев за жабры взял?

— Ну что вы, нет, — засмеялся хозяин кабинета и стола наркома Орджоникидзе. — Для меня эта роль слишком мелкая. Роль кредитора играл совсем другой человек. Но тоже очень богатый человек. Гораздо богаче Толстого и твоих бывших хозяев. Вместе взятых — богаче.

— А вы всю эту комбинацию продумывали?

— И воплощал в жизнь. Как и многие другие. Эти твои братья сильно мешали мне. А в последнее время очень сильно. Они к центру города свои руки потянули, а это не их территория.

— Ваша?

— Моя. И моих добрых друзей. Вначале они не спросясь приобрели «Центральный», а потом подмяли «Аэлиту». Они вошли во вкус. Это очень опасная тенденция. Их надо было как-то останавливать.