Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так что уже второй раз за день я присоединяюсь к перекусу, за которым обсуждаются важные вещи. А потом мы вчетвером наконец закрываемся в мастерской Адаля и на пару часов погружаемся в кропотливую совместную работу.
Когда-то, пятнадцать лет назад, близкий друг моих родителей, герцог Гиерно, при активном содействии моей мамы, изобрёл артефакт, способный запечатлевать колебания разных энергий, включая магические. И это стало просто колоссальным прорывом в сфере разведки и всяческого шпионажа. До сих пор эту разработку не могут повторить ни в одной стране нашего мира.
Но у неё есть существенный недостаток. Далеко не каждый маг сумеет считать запечатлённую информацию. Так что используются подобные артефакты только в очень избранных и узких кругах.
Мы же хотим создать нечто совершенно иное. И у нас для этого есть свой собственный гений. Адаль. Повторить формулу запечатления, созданную герцогом ему, конечно, не удалось. Но мой друг сумел создать свою собственную, немного отличающуюся по спектру. А потом загорелся идеей сделать воспроизведение более доступным, чтобы любой человек мог увидеть то, что запомнил артефакт. И поэтому искал для сотрудничества сильного мага иллюзиониста, согласного поработать не за деньги, а в счёт будущих прибылей.
Само собой много желающих не нашлось. Кто поверит странному нелюдимому парню, который бредит фантастическими изобретениями и подрабатывает бутафором в театре, чтоб сводить концы с концами.
Я же, как-то выбравшись тайком из дворца, чтобы погулять столицей, случайно увидела его объявление на рыночной площади. Потрёпанное и почти залепленное другими. И неожиданно для самой себя заинтересовалась. Так мы и познакомились.
Это случилось полтора года назад. И за это время мы многого добились.
− Ну-у-у, кажется, мы, наконец сдвинусь с мёртвой точки, − удовлетворённо потирает руки Вайк, рассматривая воссозданную артефактом полупрозрачную и дрожащую иллюзию цветочного горшка, зависшую над столом.
− Да, теперь осталось придумать, как воссоздавать движущиеся объекты.
− Если бы ты могла поделиться плетениями, как ты сама это делаешь… − в который раз начинает канючить Джил.
− Я не могу. Это семейное, − в который раз качаю головой. То, что я это делаю на сырой силе, как стихийный маг-иллюзионист, и вовсе держу в строжайшем секрете. Это сразу выдаст, кто я такая на самом деле.
− Ничего. Придумаем, − хлопает по плечу самого юного нашего товарища Адаль. – Мираж права. Если это семейная тайна древнего аристократического рода, мы не сможем законно зарабатывать на ней. Нас закопают. Я уж молчу о том, что у Мираж будут проблемы. Нам нужно оригинальное решение. И мы его найдём.
И у меня в этом нет никаких сомнений.
− Ладно, ребята. Мне уже пора собираться. Уделишь мне ещё минутку? − выразительно смотрю на нашего лидера.
− Опять секретничать пойдёте? – фыркает Джил. Играет бровями многозначительно: – Признались бы уже, что у вас шуры-муры. А то всё прячетесь по углам.
У Адаля, от неожиданности, буквально лицо вытягивается, и глаза становятся размером с блюдце. А меня от его реакции разбирает смех.
− Всё, вы нас раскусили, − обнимаю пребывающего в полной растерянности друга и, притянув его к себе, звонко чмокаю в щёку. – Так что, пойдём мы… секретничать.
Ухватив Ади за руку, увожу его к нему же в спальню. Тщательно закрываю за нами дверь. И поворачиваюсь к смущённому парню.
− Да ладно тебе, − широко улыбаюсь. – Пусть думают, тебе же лучше. Меньше вопросов будет.
− Ты опять права, − хмыкает он наконец. − Если тебя это не напрягает, то пусть...
− Ни капли. Теперь стой ровно, − подхожу я к нему, встряхивая пальцы и всматриваясь в плетения созданной мною личины. Магия послушно устремляется в ладони.
Красивый он у меня получился. Впрочем, и оригинал тоже ничего так. Очень симпатичный. Но, хоть я и соотносила черты иллюзии с настоящими, для лучшей фиксации и достоверности, всё же делала их по возможности максимально непохожими, создавая новую внешность. Чтобы совершенно точно никто не узнал, кто скрывается под маской чернявого нелюдимого изобретателя из квартала художников.
− Слушай, а можешь выполнить одну мою маленькую просьбу? – спрашиваю задумчиво, когда заканчиваю своё дело.
− Какую? – смотрит на меня друг из-под лохматой чёлки.
− Можешь в течение следующей недели иногда писать мне короткие любовные письма? Раза три-четыре в день.
− Зачем? – с удивлённым смешком интересуется Ади.
− Чтобы кое-кто не думал, что для меня на нём свет клином сошёлся.
Глава 7
Азим
− Какого беса, Азим? На ней что, свет клином сошёлся? – раздражённо цедит отец, играя желваками. – Я сквозь пальцы смотрел на то, что ты без конца таскаешься к Сэйнарам, выслуживаясь перед Коримом. Но жениться на одной из них? Даже не думай!
− Если ты вдруг не обратил внимания, я не спрашиваю твоего позволения, − замечаю ровным тоном, размышляя над тем, как вычислить очередного крота в королевском дворце.
Вряд ли это кто-то из приближённых дяди, тот своё окружение чистит с регулярной жёсткой основательностью. А вот дед… пожалуй, возраст сделал его слишком мягким. Наверняка, именно в их бабушкой окружении затесались новые соглядатаи отца.
Ну или дед сам сообщил сыну, на ком я решил жениться, чтобы ещё раз поставить на место своего старшего изгнанного отпрыска.
Три года назад, мой отец, хоть и под давлением обстоятельств, но всё же сам отрёкся от трона. Тогда он раскаялся в своих преступлениях, оплакивая своих дочерей, моих сестёр, которые сгинули из-за его непомерных амбиций, интриг и безответственной неразборчивости в средствах. И с достоинством принял изгнание, ставшее его расплатой за содеянное. Но время лечит даже проснувшуюся совесть. И всё чаще мой изгнанный родитель стал позволять себе вмешиваться в то, что его больше не касается, и пытаться влиять на то, что никоим образом не является его сферой ответственности.
Вот и сегодня, накануне прибытия сэйнарской делегации, он написал мне, что матери стало хуже, и, взыграв на моих сыновьих чувствах, вынудил приехать к нему во дворец, чтобы высказать мне всё, что думает по поводу моего решения женится на Николь Сэйнар.
Стоило мне выйти от матери, как меня позвали в кабинет отца для разговора.
− Не спрашиваешь, значит? – вспыхивают яростью его глаза. – А своей головой думаешь? С тех пор как Корим стал наследным принцем, его
