мехах и вовсе потонет. Что же, им всем с голым задом переплывать? Сейчас поднимутся лазутчики в лес, веревку ту к дереву приладят, и начнется вторжение.

– Мареська, – еле слышно шепнул сестре Славушка, – бери сову и бегом через пролесок к крепости. Донеси отцу о том, что видела, и сюда их веди! Скажи, финны переправу наводят уже.

– А ты? – Мареська с тревогой на брата поглядела.

– Не бойся за меня, я юркий. Погляжу, сколько их, да следом за тобой пойду. Они раньше утра следующего не будут нападать. С ходу да без отдыха кто воевать станет?

На том и порешили. Мареська братца в лоб поцеловала, рукой своей горячей щеку его погладила да и припустила по тропинке. Сова же покинула плечо девочки и перед ней полетела – дорогу, стало быть, короткую показывать будет. Никак поняла, о чем сговорились дети.

Славушка же принялся ждать. Как он и предполагал, веревку, что пловец с другого берега доставил, лазутчики привязали к стволу крепкой осины. Пока враг по лесу шастал да веревку вязал, мальчик лежал ни жив, ни мертв. Будь разведчик хоть немного сметливее, проверил бы ближайшие кусты да Славушку и обнаружил бы. Но лазутчик был уверен, что они на этом берегу одни, и лишнюю предосторожность соблюдать не стал. Видимо, до прихода сюда детей финны уже все тут оглядели, под каждый куст заглянули и никакой для себя угрозы не обнаружили. Славушка же остался незамеченным.

По своей наивности паренек предполагал, что вороги так и будут по веревке один за другим перебираться, но финны оказались смекалистей. К первой веревке на той стороне реки вороги приделали деревянный чурбачок с веревкой потоньше. Ту веревку один из ворогов на эту сторону вместе со стрелой пустил, и теперь люди на Славушкином берегу могли подтягивать этот чурбачок. После всех приготовлений он по канату скользил, словно челнок. А на чурбачке были крючья, к которым вражеский отряд прикреплял тюки с вещами, амуницией и продовольствием. Спустя время все было готово к переправе, и первые тюки неспешно начали свое движение. Убедившись, что вся конструкция работает исправно, финны начали действовать уже быстрее.

Славушка же усердно считал, сколько тюков будет переправлено на этот берег. Таким способом он рассчитывал оценить приблизительную численность отряда финнов. Самым ужасным оказалось то, что тюков было настолько много, что мальчик сбился со счету на втором десятке. Но по всему выходило, что не менее тридцати штук. И наверняка каждый из них предназначался не одному воину, а сразу двум-трем. Особенно Славушку поразило количество колчанов со стрелами. Этот отряд, а точнее, небольшое войско, вероятнее всего, затеяло настоящий штурм их крепости. А то и осаду.

Опасения Славушки насчет численности вражеского отряда подтвердились в самом скором времени. Когда начало темнеть, на противоположный берег высыпало не менее трех десятков человек. Они быстро спустились к реке, подвязали к деревянному челноку какую-то веревку и выволокли из леса здоровенный плот. Тяжелый тот плот был, финны его вдесятером еле волокли. Дотащили они плот до берега да в воду его бросили. Веревку от челнока привязали к плоту и стали грузиться на него сами. Укладывались странно – все бочком, бочком друг к другу. Видать, так их больше на плоту помещалось. Славушка насчитал двадцать человек, и еще столько же воинов продолжали суетиться на том берегу. А сколько их там, в лесу еще оставалось, мальчик так и не понял.

Трое же на этом берегу схватилась за веревку потоньше, ту, что была к деревянному челноку привязана, поднатужились и начали тянуть плот к своему берегу.

«Действовать нужно!» – решил Славушка и на ходу придумал дерзкий план. Бесшумной тенью подкрался он к тому дереву, где основная веревка была привязана. Удумал мальчик эту веревку перерезать аккурат в тот момент, как плот до середины Волыни доплывет. Да только не учел он один момент – веревка та оказалась слишком толстой. Не веревка – канат целый.

«И чем же я ее перережу? И узел не распутать, больно хитро сплетен, без навыка только хуже запутать можно».

Славушка огляделся. Вокруг, кроме палок да листьев, ничего подходящего не было. Можно было бы камнем острым перебить канат, да только этот вариант был не самым лучшим. Во-первых, единственное место, где камнем разжиться можно, – берег реки, а его уже вражина занимает. А во-вторых, даже будь у Славушки камень, стук о дерево его с головой бы выдал. И не убежать, не скрыться от вражеских лазутчиков после. Все знали, что финны в лесу как у себя дома ориентируются. Вмиг они мальчика нагнали бы да как единственного свидетеля их коварства и порешили.

Времени на раздумья оставалось мало, плот уже почти полпути проделал. Еще немного – и за середину реки перевалит. Правда, от тяжести он сильно замедлился. Тяжело пыхтели внизу лазутчики, подтягивая его, кряхтели, сопели, упирались. Но все одно – рано или поздно плот они подтянут. И станет их на этом берегу уже не трое, а две дюжины почти, и все при оружии.

«Думай, думай, башка ты безмозглая! – ругал самого себя Славушка. – Нет у тебя никакого камня, чтобы канат перебить. Думай же! Хотя… – тут мальчика осенило. – Как это нет камня?»

Тут же он руку за пазуху сунул, нащупал теплый от тела камень и вытащил его наружу. Эка невидаль! Камень тот, оказывается, еще и светится. В первый раз Славушка того не приметил, сейчас же, была б ночь густая, можно было бы при этом свете легко книжку читать. Удобная штука! Только как это сейчас помочь может? Чудно было бы, если бы сейчас из камня опять меч вспыхнул, как в тот раз. Только не знал Славушка, как этот камень работает. Может, слова какие-то волшебные сказать нужно? Да вроде как тогда он ничего такого не говорил, камень тогда сам по себе в меч превратился.

Мальчик отчетливо помнил, что камень ему сова сбросила. Он, дурень, грешным делом решил, что им получится в волка швырнуть, хоть как его отвлечь. Вспомнил он и о том, как посетовал тогда сове: мол, лучше бы ты меч мне сбросила.

«Значит, – решил Славушка, – дело не в словах волшебных, а в том, чего ты сам пожелаешь. Ладно, проверим».

Мальчик вытянул руку с камнем вперед, зажмурился и изо всех сил представил огромный полыхающий меч. Открыл один глаз. Нет меча. Просто камень. Да – не простой булыжник. Да – светится странно. Но все одно, от этого света никакого проку не было. Зажмурился еще раз, представил