из самых знаменитых и величественных творений человеческой архитектуры. Наконец воочию. Ее трепет перед этим местом сложно описать какими-либо словами, поэтому она просто сжала ладонь любимого чуть крепче и повела их ко входу.

Они бродили по каменным ложам, ощущали тяжелую мрачную атмосферу, которую стены сохранили сквозь века, временами вздрагивали от внезапного эха и тихо общались, рассказывая друг другу все, что знают об этом месте. Говорить громко им не давали странные чувства внутри. Опаска, настороженность. Лену одновременно влекла и отталкивала тишина великого амфитеатра.

– Как много историй можно было бы написать об этом месте, – шепнула девушка, присаживаясь около парня и облокачиваясь на холодный камень.

Тони протянул ей один из сэндвичей и не нашел что ответить. Несколько недель назад они отметили теперь одно из самых значимых в их жизни событий – Лена издала первую часть своего романа, над которым работала со школьных лет. Последние месяцы Тони тратил почти все свое свободное время на его редактирование, хотя он соврал бы, если сказал, что ему это не нравилось. Девушка создала целый мир со своей вековой историей, которая, как влитая, могла бы стать частью истории их мира. А теперь они оба понимали, что та книга не будет иметь финала в отличие от них самих. Ненароком он вспомнил строчки из собственного сборника стихотворений, который он хотел издать по приезду из Италии. Еще одна несбывшаяся мечта… О скольких он еще вспомнит за эти часы? Четверостишие почти сорвалось с его уст, но свет солнца, тишина и теплая ладонь любимой в своей остановили мрачный ход мыслей.

– Ты тоже вспоминаешь те строчки? – спросила Лена вдруг с задумчивой полуулыбкой. – Я же говорила, что твое творчество нечто большее. Оно пророчество людских дел.

– Теперь они не дадут мне покоя. Быть может, даже там, – недолгое молчание. – Когда с тихим треском обратится мир в пепел, осыплются прахом и мысли твои…

Девушка заглянула в потемневшие глаза и ласково взъерошила волосы, прежде чем продолжить едва слышно:

– Но у врат золотых в океане глубоком перед Богом ответь, кем являемся мы…

– Так кем же? – через недолгую паузу.

– Мечтателями. Милыми, временами наивными, но верными своим мыслям. Хотя теперь уже не важно. Важно только одно – у тех врат мы будем вместе. И так же вместе найдем за ними все то, что так искали здесь.

Сердце пропускает удар, и Тони тянет девушку ближе к себе, соприкасаясь лбами, целует так обжигающе правильно и отчаянно, что та теряется на долгие томные мгновения. Все сомнения отходят далеко на задворки сознания, и остается только ощущение теплых прикосновений родных рук, которые говорят обо всем вместо бессмысленных слов.

– С тобой мне ничего не страшно, – шепчет девушка спустя некоторое время, полулежа в крепких объятиях, на что шатен лишь зарывается в мягкие волосы и прикрывает глаза. – Ни золотые врата, ни черная бездна.

«Мне тоже», – мелькает трепетная мысль в голове, а прохладный ветерок гонит мурашки по коже.

– Я знаю, где мы встретим последнюю ночь, только сначала нужно добраться еще до одного места, – вдруг говорит он, мгновенно загораясь новой идеей, и девушка заранее согласно что-то бормочет и прижимается к нему сильнее. Тони смиренно соглашается с мыслью остаться в Колизее подольше.

Чуть позже они бегут по одной из крытых стоянок, выискивая машину, на которой хотелось бы прокатиться в последний день этой жизни. В какой-то момент Лена останавливается и указывает на красивый белый внедорожник, оставленный кем-то за ненадобностью. Тони оглядывается по сторонам в поисках шкафчика с инструментами на случай пожара и вскоре показывает девушке, как лучше ударить тыльной стороной топора по стеклу. Бить стекла машин оказывается будоражащим нервы занятием, и Лена отскакивает в сторону с полувскриком, когда осколки со звоном сыплются на асфальт. К ее же удивлению, она не хочет интересоваться, откуда Тони умеет так ловко заводить машины без ключа зажигания, ведь это так неважно. Они могут поехать на побережье недалеко от самого города. Музыка звучит на полную громкость, впитываясь кожей, так как свои любимые песни они слушают в последний раз. Давно знакомые строчки тревожат душу вновь так необычайно, вызывая просто огромный спектр эмоций и желания танцевать под любой ритм и бит, громко подпевая и смеясь от того, как забавно временами они ошибаются в словах или темпе исполнения.

Тирренское море встречает их легким бризом и лениво разливающимися волнами на песчаном пляже. Парень и девушка садятся прямо на песок, закутываясь в удачно забытый хозяевами плед и слушая шум волн. Соприкоснувшись лбами, они закрывают глаза и позволяют себе не думать ни о чем, дыша полной грудью прохладным морским воздухом и уже ставшим родным ароматом корицы, который теперь они делили на двоих, покупая одинаковый парфюм и шампуни. Ее горчинка как никогда описывала их чувства, воспроизводя в себе суть происходящих вещей. Они проводят на побережье несколько часов, не в силах пошевелиться от нахлынувших на них воспоминаний и мечтаний, с которыми они приехали попрощаться, стерев из памяти так же, как тихие волны стирают следы на песке.

Поздним вечером возвратившись в город, они залезают в первый попавшийся брошенный магазин, чтобы пополнить запасы еды и найти некоторые вещи.

Неутихающий хаос становится неважным, ненужным. Тони ловко ведет их сквозь сумасшедшие толпы протестующих против самой Судьбы людей, думая о том, что эти несчастные не понимают, что теряют свое последнее драгоценное время впустую. Мир окончательно и уже бесповоротно сходит с ума. Почти бегом они поднимаются на самый верх одного из самых высоких зданий в городе и выходят на крышу.

– Красиво, – завороженно выдыхает девушка, скользя взглядом по открывшемуся виду на город, который сверкает сотнями огоньков фонарей и различных мигающих вывесок. Страшно больше не было. Тревожно, да, но, стоя сейчас на огромной высоте и смотря на как никогда близкие звезды, она понимала, что готова ко всему, что случится на рассвете.

Они больше никогда не увидят звезд. Эта мысль вспыхнула горьким пламенем неожиданно, и Лена осознала всю безграничность своей любви к Тони. Ведь он намеренно привел их сюда. Здесь и сейчас. Есть только здесь и сейчас. Всего этого больше никогда не будет, ничего не повторится. Всю свою небольшую жизнь они не могли представить, как это: жить здесь и сейчас, не строя планы на завтра, а теперь они, так же как и многие другие, стоят, взявшись за руки, и дышат этими странными, невероятно противоречивыми ощущениями. Здесь и сейчас. Ноги подкашивались только от одной этой мысли, и парень,