Стивен подошел к Вивьен решительной пружинистой походкой, наклонился и поднял с пола сорочку.

– Вы не надели ее, – холодно произнес он.

Вивьен, настроившись дать решительный отпор наглецу, посмотрела Стивену в лицо и чуть не вскрикнула от ужаса. Только многолетняя привычка держать эмоции в узде помогла ей не выдать свое состояние.

Красивое лицо Стивена, которое она трепетно хранила в памяти, было изуродовано. Всю левую сторону покрывали неровные багровые рубцы. Отблески языков пламени в камине отражались в металлическом крюке, который заменял Стивену кисть левой руки.

Вивьен с трудом глотнула, стараясь успокоиться и удержать слезы невольной жалости. Она читала о взрыве в его лаборатории, но не предполагала, что последствия столь ужасны.

– Вы правы, я не переоделась.

Жесткие губы Стивена чуть дрогнули в насмешливой улыбке, но взгляд остался сумрачным. Вивьен подумала: если считать правдивой поговорку «глаза – зеркало души», то душа Стивена, наверное, похожа на темные волны штормового моря.

Волосы Стивена были давно не стрижены и казались лохматой гривой, лицо заросло двухдневной щетиной. Словом, у него был вид человека, не обращающего на свою внешность ни малейшего внимания.

Шок прошел, и Вивьен поняла, что ее совершенно не пугает увечье Стивена. Она скорее испугалась за себя, испугалась неожиданного взрыва чувств, который вызвала в ней эта встреча. Ей хотелось кинуться к Стивену, утешить его, погладить его изуродованную щеку.

Желание быть рядом, остатки детской влюбленности, жалость, оскорбительность ее теперешнего положения, женская гордость – все переплелось в непонятный и тревожный клубок. Воспитание не позволило Вивьен проявить эти эмоции, но они пульсировали в ее крови, не считаясь с холодной рассудочностью разума.

– Вы все еще в дорожном костюме, – с упреком проронил Стивен. – Я просил вас надеть вот это. – Он протянул Вивьен сорочку.

Контраст между нежной тканью и стальным крюком, которым он подцепил кружевное белье, был непередаваемо болезненным, и боль эта глубоко пронзила сердце Вивьен. Вивьен считала себя женщиной, способной управлять своими чувствами, но сейчас эмоции оказались не подвластными ей. Она твердила себе, что все это игра, которую непонятно почему вздумал затеять Стивен, но убедить себя и остаться хладнокровной – не могла.

– Мне кажется, мы должны объясниться, – сдерживая дрожь в голосе, сказала Вивьен.

– В записке я изложил все достаточно ясно.

Решив, очевидно, прекратить нелепое препирательство по поводу одежды, Стивен уселся в низкое кресло, обтянутое коричневой кожей. Теперь он не казался Вивьен громадой, угрожающе нависшей над ней, но зато она ясно видела стальную волю и холодное пламя желания в глазах Стивена.

– Нам нечего обсуждать, Вивьен.

– При встрече принято хотя бы здороваться.

– Рад вас видеть.

Стивен чуть наклонил голову. В его тоне не было даже отдаленного намека на теплоту. Он окинул Вивьен с ног до головы пристальным, изучающим взглядом и сообщил:

– Вы выросли.

– Естественно. Мы не виделись десять лет.

– Да. Я почти не помню, как вы тогда выглядели.

Его равнодушие оскорбило Вивьен до глубины души.

– Вы считаете лучшим способом польстить женскому самолюбию, затащив насильно женщину в постель? – огрызнулась она.

– Вы предпочли бы, чтобы я рассказал романтическую сказку о невероятной мечте прошлого? Что я тосковал все эти годы? Проводил бессонные ночи, мечтая о неловкой девочке в школьной форме, о ее неразвитом угловатом теле, мечтал гладить белесую пупырчатую кожу и дрожать над ее невинностью?

– Нет, конечно. Я не сомневаюсь, что ничего подобного вы не испытывали, – холодно возразила Вивьен, поражаясь своей выдержке. – Даже мысль об этом кажется мне нелепой.

Саркастический выпад подействовал на нее так, будто Стивен с размаху влепил ей пощечину. Ее фантазия сохранила то далекое время в розовом романтическом флере, безнадежно далеком от реальности.

– Как приятно, что мы нашли хоть что-то общее. Поверьте, дорогая, только зрелые женщины, способные уступать, интересны мужчинам.

– Такие, как моя мать, – непроизвольно вырвалось у Вивьен.

Стивен ответил не сразу. Он внимательно, испытующе посмотрел на Вивьен, потом очень медленно ощупал взглядом с ног до головы каждый дюйм ее тела и снова встретился с ее недоуменным взором.

– Мадлен Крестон была крайне соблазнительной женщиной. Но вы, Вивьен, значительно интереснее.

Комплимент, сказанный без намека на чувство, холодным бесстрастным голосом, не доставляет никакого удовольствия, подумала Вивьен. Ну и наплевать.

– Мужчины всегда обращали внимание на мою мать.

Вивьен знала, что мать отослала ее в закрытую школу так рано именно потому, что боялась потерять сексуальную привлекательность. Присутствие в доме взрослой дочери недвусмысленно говорило о возрасте молодящейся женщины.

– Они были по-своему правы, – медленно, словно погрузившись в воспоминания, заговорил Стивен. – Но Мадлен была слишком примитивной для моего тогдашнего вкуса. Она напоминала мне лампы дневного света, которые висели у нас в лаборатории – дешевые, яркие, готовые светить каждому, кому не лень нажать на кнопку. В те годы я любил все изысканное, похожее на выдержанный мягкий коньяк, ласкающий кончик языка.

Когда горящий мрачным огнем взгляд Стивена остановился на обтянутой свитером груди Вивьен, она почувствовала, что легкий, подобный легкому дуновению ветерка, трепет охватившего ее желания превращается в могучий ураган, сметающий все на своем пути.

Она попыталась отвлечь настойчивое внимание Стивена и заговорила о причине своей поездки.

– Отец говорил, что вы угрожали ему.

– Я взял на себя такую смелость. Поэтому вы и приехали. – Стивен бережно, как бы поглаживая, расправил шелковую сорочку. – Вы всегда были преданной и послушной дочерью. И, что самое обидное, профессор Крестон не заслуживает вашей жертвы.

До чего он самодоволен! – возмутилась Вивьен. Ему доставляет удовольствие дергать людей за веревочки, заставлять их крутиться вокруг него и подстраивать свою жизнь под его капризы!

Она гордо вскинула голову и с вызовом посмотрела Стивену в глаза.

– Отец говорил также о несправедливых обвинениях. – Вивьен понимала, что поступает не совсем честно.

– Они справедливы, и он это прекрасно знает, – холодно возразил Стивен. – Мне ничего не стоит это доказать.

Вивьен тоже знала, что Стивен говорит правду.

– Тогда объясните, почему вы так долго молчали.

Голос Вивьен дрожал, но она надеялась, что Стивен посчитает причиной ее заметной нервозности беспокойство за судьбу отца.