— Надо объявить его вне закона, — подсказала Дара. — Цена за его голову поможет решиться многим, кто готов предать его.

— Так я и сделаю, — согласился Крисп. — И пошлю отряд кавалерии в его бывшие поместья. Хотя Анфим прибрал их себе, люди там, я полагаю, остались еще те, которых подбирал Петроний, и верны они будут прежде всего ему.

— Поосторожнее подбирай офицера, которому поручишь отряд, — предупредила Дара. — Не стоит посылать того, кто прежде служил Петронию.

— Ты права, — признал Крисп.

Но, пока его племянник проводил время в оргиях, Петроний возглавлял имперскую армию. А это значило, что каждый видесский офицер служил под его началом, пусть и не всегда напрямую.

Городские военачальники принесли клятву верности Криспу. Полевые командиры один за другим присылали письменные клятвы — каждый день прибывали одно-два письма. Но много ли будут значить клятвы в сравнении с многолетней привязанностью к старому командиру? Крисп полагал, что слово стоит не больше, чем человек, его дающий. И он горько сожалел, что у него не было времени получше узнать своих офицеров, прежде чем делать выбор.

Желания, впрочем, как обычно и бывает, сбыться и не могли. Крисп вздохнул снова.

— Буду выбирать так тщательно, как смогу.

* * *

Шли дни. В перерытом снизу доверху городе никаких следов Петрония не обнаружили. По приказу Криспа писцы стирали пальцы до крови, десятками выписывая объявления, клеймившие Петрония как преступника, мятежника и монаха-расстригу. Пергаменты вывесили на площади Паламы, на площади поменьше, называемой площадью Быка, и у каждых ворот города Видесса. Вскоре якобы видевшие Петрония начали являться десятками. Сколько мог судить Крисп, все они обманывали или его, или себя.

Императорские курьеры мчались на восток и на запад, разнося объявления по провинциям. На запад ускакал и кавалерийский отряд. Курьеры, направлявшиеся в прибрежные города, двигались не верхом, а морем — так было быстрее.

Крисп, как мог, занимался текущими делами, несмотря на снедавшее его беспокойство. Он, скорее, старался утонуть в делах — чем больше он был занят, тем реже вспоминал, что Петроний еще на свободе.

Не тратил он времени и на созыв синода, который должен был избрать Пирра преемником Гнатия на патриаршем престоле. Несмотря на явную связь с бегством Петрония, это занятие все равно радовало Криспа: хотя бы Гнатию он мог отплатить сполна.

Но и синод вызвал неожиданные трудности. Следуя обычаю, Крисп созвал аббатов и высших иерархов церкви из столицы, а также прелатов крупных пригородов по обе стороны Бычьего Брода пролива, отделявшего город Видесс от западных провинций, — и на этом успокоился, решив, что все дальнейшее станет пустой формальностью. В конце концов, как Автократор он возглавлял не только государство, но и церковь.

Однако многие прелаты из собравшихся по его приказу в дворцовой часовне были назначены на свои посты Гнатием, принадлежали к его, весьма умеренной фракции и без энтузиазма относились к идее избрания на патриарший престол человека, более ревностно относящегося к вере.

— Да возрадуется ваше величество, — сказал Савиан, архиерей из западного пригорода, известного как Напротив, поскольку располагался он точно напротив города Видесса, через пролив, — но настоятель Пирр, при всей его богобоязненности, известен неуступчивостью и суровостью, не совсем, быть может, подобающими человеку, распоряжающемуся всеми делами вселенской патриархии. — Судя по тому, как дернулись брови Савиана, он сказал бы еще много, если бы осмелился. Скорее всего, в кругу товарищей он высказывался куда свободнее.

— В конце концов, я же представил синоду три имени, — вежливо ответил Крисп.

Все собравшиеся прекрасно знали, что сделано это исключительно ради соблюдения формальностей. Остальных кандидатов Крисп подбирал весьма старательно.

Савиан тоже это знал.

— О да, ваше величество, Траян и Репордений весьма набожны.

Теперь его брови взлетели вверх. Оба священника — один был иерархом провинциального городка Девелтос, второй — настоятелем монастыря в пустынях юго-запада — были такими фанатиками, что по сравнению с ними Пирр показался бы агнцем.

— Не зная о существовании дисциплины, отец Савиан, вероятно, боится ее сильнее, чем стоило бы, — заметил священник по имени Лурн, приспешник Пирра. — Такой опыт был бы ему полезен, несмотря на новизну.

— Да пошел ты в лед! — вспылил Савиан.

— Это ты познаешь муки вечного хлада! — отозвался Лурн, и священники обеих фракций принялись орать друг на друга, потрясая кулаками. До сих пор Крисп общался со священниками редко и в основном при отправлении святых таинств. Теперь он обнаружил, что в иное время они ничем не отличаются от прочих смертных, разве, пожалуй, более склочны.

Некоторое время он слушал, а потом с силой хлопнул ладонью по столу.

— Святые отцы, — произнес он в наступившем молчании, — я не думаю, что мне придется приказывать халогаям растаскивать вас. — Церковники пристыженно переглянулись. — Если вы считаете отца Пирра еретиком или врагом веры, — продолжил он, — исполните свой долг, проголосуйте против него, и пусть синие сапоги носит кто-то другой из тех, чьи имена я вам предложил. Если вы считаете иначе, поступайте, как знаете.

— Да возрадуется ваше величество, — заметил Савиан, — но мои вопросы никоим образом не затрагивают правоверности отца Пирра; при всей моей нелюбви к нему я должен признать, что вера его крепка и совершенна. Однако я опасаюсь, что он не согласится назвать правоверным никого, кто не согласен с ним в каждой мелочи.

— Так и должно быть, — ответил Висанд, один из священников, поддерживающих Пирра. — Истина по определению своему одна, и отклонения от нее суть гнусная ересь!

— Принцип икономии , как тебе прекрасно известно, — бросил в ответ Савиан, — допускает расхождения мнений в вопросах, не связанных с судьбой бессмертной души.

— Вопросов, не связанных с судьбой души, нет! — запальчиво кинул Висанд, и святые отцы вновь принялись за свое.

Крисп опять грохнул кулаком по столу. В этот раз тишина установилась чуть медленнее, но все же установилась.

— Святые отцы, — произнес он, — в делах веры вы, несомненно, мудрее меня, но я вас созвал не за тем, чтобы их обсуждать. Гнатий показал себя предателем. Мне нужен патриарх, достойный моего доверия. Дадите вы мне его или нет?

Поскольку даже Савиан признал Пирра правоверным, исход собрания был предрешен. А так как никто из святых отцов не рискнул навлечь на себя монарший гнев, Пирр был избран единогласно.

Впрочем, толпясь у выхода, аббаты и жрецы принялись скандалить по новой.

Уже уходя, Савиан сказал Криспу: