Я дважды бывал в Ульме, и оба раза в отсутствии матери — она уезжала навестить родственников. Так что я представлял себе, как расположена наша долина. Кроме того, во время своих приездов отец рассказывал мне о стране, о нуждах народа и обо всем, что он считал необходимым для будущего лорда.

Но Яго привез неслыханные вести. Я впервые узнал о тех, кто вторгся в нашу страну, хотя тогда война еще не была объявлена.

Враги относятся к нам с презрением, это мы поняли сразу. Люди Долин очень ценили свободу и неохотно объединяли свои силы, разве только в случае крайней необходимости. Однако грозящую опасность мы чувствовали, как дикие звери.

Пришельцы уже год вели разведку в наших портах в устьях рек. Они были очень осторожны и изображали безобидных торговцев. То, что они давали в обмен на товары, было ново для жителей Долин, и торговля шла бойко. Пришельцы никогда не приходили на одном корабле. Бросив якорь, они высаживались на берег и непременно совершали поездки по стране, словно бы для обмена товарами.

Во внутренних районах к ним относились с подозрением, хотя все знали, что они торговцы и приплыли на кораблях из-за моря.

Правда, встречали их уважительно, но пришельцы только и знали, что высматривать и расспрашивать. Мой отец, собрав все донесения, по маршрутам путешествий заключил: совершаются они совсем не ради торговли, а для разведки территории.

Он тут же написал своим ближайшим соседям — в Аппсдейл, Финдейл, Флатингдейл и даже Вестдейл, известный портом Джорби. С этими лордами у отца были хорошие отношения — никакая вражда не разделяла их. Лорды к сообщению отнеслись серьезно и послали своих людей, чтобы присматривать за пришельцами.

Вскоре все поняли, что мой отец прав. Было решено, что под тем или иным предлогом надо запретить кораблям из Ализона бросать якорь возле наших берегов.

Однако наши лорды — люди упрямые. Ни один лорд не признает открыто, что он подчиняется воле другого. Нет предводителя, который мог бы собрать всех лордов под одно знамя и заставить их выполнять общее решение. И в этом наша огромная слабость.

Теперь пятеро лордов решили собраться в Ульме для обмена мнениями. Оставалось только найти подходящий предлог, чтобы не беспокоить свой народ и ввести в заблуждение пришельцев. И вот мой отец решил устроить посвящение своего наследника в воины, ввести его в круг своих советников.

Слушая Яго, я думал о том, что стану центром предстоящей встречи. Удивительно — меня так долго держали вдали от дома и от всех родных, что я считал такую жизнь единственно возможной.

— Но…

Яго забарабанил пальцами по столу.

— Ты слишком долго был вдали от того, что принадлежит тебе по праву. Лорд Ульрик совершенно верно понял, что напрасно удалил тебя от дома. В окружении лорда есть люди, которые хотели бы все изменить.

Яго помолчал, но и без слов было ясно, что он имеет в виду: моя мать хочет, чтобы ее дочь и жених Лисаны унаследовали Ульмсдейл.

— Посмотри на себя! — Яго снова взорвался гневом. — Ты не монстр! И тем не менее говорят, что лорд Ульрик вынужден был выслать тебя и держать в заточении потому, что ты страшен внешне и слаб умом, потому, что ты более животное, нежели человек!

Его пыл разжег во мне пламя. Так вот что говорят обо мне в моем же доме!

— Ты должен достойно представиться тем лордам, владения которых граничат с Ульмсдейлом. Показать себя наследником. Тогда уже никто не посмеет оболгать тебя. Лорд Ульрик сам слышал все слухи о тебе. Нашлись даже наглецы, которые осмелились сказать ему это в лицо.

Я встал из-за стола и направился к стене, где висел боевой щит Яго. Старый воин провел много времени, полируя щит, и теперь он сверкал как зеркало.

— В сапогах я вполне могу сойти за обычного человека.

Сапоги были сделаны так, что я мог легко сунуть туда свои копыта. Их сшил сам Яго из прекрасной кожи, которую прислал отец.

Яго кивнул.

— Да, ты поедешь, и будешь все время в сапогах.

И ни один из недоброжелателей не сможет сказать, что ты не способен быть настоящим наследником, дать клятву лорда. А оружием ты владеешь лучше любого из воинов. Твой ум тоже достаточно остер, чтобы предохранить тебя от опасностей и коварства.

Это была самая большая похвала, какую я когда-либо получал от него.

Облаченный в доспехи и вооруженный, я возвращался с Яго из изгнания, ехал, наконец, в дом своего отца. Но я чувствовал беспокойство — многим членам семейства мое возвращение придется не по нраву.

На прощание с Ривалом времени почти не осталось — я только предложил ему ехать со мной, хотя предвидел его отказ. Он смотрел на меня как-то особенно пристально. Мне казалось, что этот взор проникает в мой разум и видит всю мою неуверенность, весь мой страх.

— Перед тобою долгая дорога, Керован, — сказал Ривал.

— Только два дня, — поправил я его. — Мы едем в Ульмсдейл.

Ривал покачал головой.

— Ты поедешь дальше, обладатель Грифона. Опасности и смерть подстерегают тебя на пути. Ты будешь давать, и, давая, получать. И то и другое — в крови и огне…

Я понял, что в нем проснулся дар ясновидения, и почувствовал желание заткнуть уши.

— Смерть идет по пятам за каждым смертным. — Я собрал все свое мужество для ответа. — Если ты видишь будущее, скажи, какой щит я должен поднять;, чтобы защитить себя.

— Как я могу? — с горечью спросил Ривал. — Будущее каждого человека очень смутно. Оно как множество дорог, расходящихся от перекрестка. Если ты сделаешь один выбор, то пойдешь по одной дороге, другой выбор — по другой дороге… Но никто не может увернуться от того, что ждет его в конце. Твои пути лежат перед тобой. Иди осторожно, Керован. И знай, в тебе есть нечто, глубоко спрятанное. Если ты найдешь его и научишься использовать, твой дар будет защищать тебя надежнее, чем любой меч и любой щит из самого лучшего металла.

— Скажи мне… — начал я.

— Нет! — Ривал отвернулся. — Я и так сказал слишком много. Ступай с миром.

Затем он поднял руку и пальцем нарисовал в воздухе светящийся знак, который быстро пропал. Я понял, что кое-какие изыскания Ривала в области наследия Древних увенчались успехом. Его знак обладал Силой.

— Ну, до встречи, дружище, — напоследок произнес я.

Он не взглянул мне в глаза, лишь молча поднял руку в прощальном жесте. Теперь я знаю: он понимал, что это наша последняя встреча. Он сожалел,. что поведал о своем видении. Кто же захочет знать будущее, знать, что столько опасностей поджидает впереди?

Во время нашего путешествия Яго много говорил со мной. Он рассказывал об обитателях дома отца и, чтобы я мог составить о них представление, давал каждому меткие характеристики. Он поучал меня, как ребенка, чтобы я не совершил какой-нибудь роковой ошибки, которая привела бы к катастрофе.