Услышав мой, голос конь замер, сильно фырча. Его ноздри раздуваются, а ветер колышет прекрасную гриву. Удивительное зрелище. Конь элитной породы, наверно стоит целое состояние. Я таких красавцев даже на картинках не видела.

— Мустанг! Ко мне! Ах, вот ты где, чертов дьявол!

Из кустов вылетает высокая, худощавая тень мужчины. Незнакомец меня замечает, лежащую на земле.

— Извините леди, этот конь вас напугал? — молодой парень в темно-сером комбинезоне заботливо подает мне руку, помогая подняться на ноги.

Он даже помогает мне отряхнуть платье. После, быстро хватает коня за загривок и набрасывает на его жилистую шею лассо.

— Простите за этот инцидент, я, как обычно не уследил за буйной тварью.

— Не надо так, какая же это тварь? Самое красивое существо на свете, — я подмигиваю жеребцу, а он словно мне в ответ подмигивает.

— Прошу, не говорите хозяину об этом инциденте. Вы не пострадали?

— Я в порядке. Ничего не скажу, обещаю.

Конюх с благодарностью кивает.

— Это самый дорогой конь господина Айдарова, но он сущий бес! Постоянно сбегает из загона и устраивает хаос.

— Дикий?

Не дождавшись ответа, шагаю к животному.

— Осторожно, леди, — парень строго предупреждает. — Да, он диковат. Никого к себе не подпускает, он может вас ударить и ранить. Не подходите, не трогайте животину!

— Все в порядке.

Я уверенно делаю еще один шаг вперед и кладу ладонь на морду черногривого красавца. Жмусь к могучей, бурно вздымающейся груди плечом и обнимаю коня без капли страха.

Конюх рот от удивления открывает, когда видит, что Мустанг прикрывает свои демонические глазищи с длинными ресницами, ответно прижимается ко мне, словно обнимает, положив огромную морду на плечо, и дает себя погладить, приласкать.

Я в восторге! Никогда не видела создания краше его….

“Краше Мустанга может быть только Айдаров!” — проносится где-то вдалеке мыслей.

Черт, мне нельзя думать о муже своей сестры, это плохо. А я думаю о нем без конца, почему-то.

— Ничего себе! А вы ему понравились, — довольно лыбится парень. — Я удивлен. У вас душа, значит, хорошая, и сердце доброе, животные тянутся к таким людям.

Парнишка меня засмущал.

Я вспомнила про Мухтарчика.

Возможно, парень прав. Мухтар от меня ни на шаг не отходил и был предан до смерти…

— Идем, Мустанг, хватит приставать к даме.

Я нехотя отрываюсь от коня. Обнимать его приятно. У него шелковистая кожа и грива. От него веет приятным теплом и нескончаемой мощью.

— Меня зовут Степан, если что, — молодой человек мило улыбается. — Хорошего вечера.

— И вам.

Стянув лассо на шее жеребца, попрощавшись, уводит его в темноту.

Поправив прическу, расправив складки на платье, я возвращаюсь обратно к гостям.

— Где ты пропала? — теперь мать ругает меня из-за того, что я что-то важное пропустила, хотя сама же приказала исчезнуть.

— Гуляла по саду, как ты и приказала, — сердито отвечаю.

— Ладно, иди торт попробуй, только что разрезали, — огласив это она удаляется, направляясь к своим друзьям.

Настроение упало.

Как-то пусто на душе стало…

Пока я еще не понимаю из-за чего, не могу разобраться.

Вечером стало прохладно, поэтому гости вернулись в особняк — чаепитие сейчас происходило там.

Заняв свободное место в незаметном уголке, я только собираюсь вонзить вилку в аппетитный десерт, как вдруг чья-то ладонь ложится мне на плечо. Холодная и дрожащая ладонь…

— Сестра, можно тебя на м-минутку?

Бросив вилку с тоской, оборачиваюсь. Вижу Элю. Сестра выглядит взвинченной, а её голос дрожит. И сама она так лихо трясется, будто у нее лихорадка.

— В чем дело? Тебе плохо?

— Идем. Отойдем.

Обняв меня за талию, она ведёт меня подальше от банкетных столов и толпы веселящихся аристократов. Мы останавливаемся в закутке, возле большого панорамного окна. Здесь никого нет. Тихо и спокойно. Как вдруг, Эля накрывает лицо ладонями и начинает реветь навзрыд.

— Боже мой, милая, ну ты чего?

Быстро её обнимаю и сую в руки платок, который достаю из клатча.

— Перестань, у тебя тушь потечет. Весь макияж испортишь слезками своими.

Не помогает.

— Я… я не знаю, что делать. Я… — пытается она выдавить из себя.

— Ну же, говори, — беру платок, сама начинаю вытирать слёзы на её измученном болью лице. — Я… больше не девственница.

Застываю в ступоре.

Стоп.

Что она такое мелет?

— Прошу, скажи, что ты шутишь! Как же так?! Я ведь тебя предупреждала.

— Прости, прости, прости, пожалуйста, мы сорвались. Слава в оно ко мне влез, и мы сорвались… Я еще тогда не знала, что невеста должна быть невинной.

Боже!

Вспоминаю тот день

Черт побери!

Значит догадки меня не обманули.

А то пятно кровавое на постели?

Явно были не месячные.

— То есть, ты даже не поняла, зачем нас мать к гинекологу перед свадьбой водила? — грозно рычу я.

Она кусает губы.

— Я думала, это обычный осмотр.

— Дурочка, ты опять врешь!

— Ну прости, я сорвалась, мы не смогли сдержать страсть! У нас все слишком серьезно.

— Серьёзно будет сейчас всё у нас, если твой муж разозлиться! Ты хоть понимаешь, как сильно ты нас всех подставила?! Это дорогущее платье, этот банкет на миллионы… Это все он ради тебя сделал! А ты… обманула такого щедрого человека.

— Я не хотела… — виновато хнычет Эля, сутулясь.

Я делаю несколько глубоких, успокоительных выдохов.

— Надо рассказать маме, пошли. Айдаров узнает, когда вы ляжете в кровать, и он оторвет нам головы. Каждой. В порядке очереди.

Беру её за руку и веду обратно в торжественный зал.

Мы находим маму в компании Графа Орлова. Она что-то радостно щебечет ему на ухо, потягивая из бокала шампанское.

— Простите, что помешали… Мама, можно тебя на секунду.

Мама величественно выплывает из-за стола.

— О, мои любимые крошки, — приобняв нас за плечи, радостно смеется.

У мамы прекрасное настроение, а это редкость.

Так не хочется жать на курок… Сейчас бабахнет.

— Идем, надо поговорить.