— Я зайду к тебе вечером, когда буду уверен, что ты по-настоящему выспалась, — произнес Дмитрий, на миг оторвавшись от ее губ.

— Я бы предпочла заснуть в твоих объятиях. Только так я могу быть уверена, что ты не попадешь в очередную историю, — с улыбкой ответила девушка. — К тому же ты сам обещал уложить меня спать.

Подобное поведение Воронцовой стало для Лескова неожиданностью. Не потому, что она была непривычно ласковой, а потому, что в ее голосе больше не слышалось сомнений. Последние четверо суток стали для девушки чем-то вроде кошмара. Она постоянно винила себя в том, что именно из-за нее Дмитрий снова оказался на больничной койке, и жалела, что прежде сама портила с ним отношения. Девушка думала о том, сколько времени было потрачено на их бессмысленные ссоры, и, главное, сколько времени у них еще осталось. В любой момент Альберт мог сообщить ей, что сердце Дмитрия остановилось. Но сейчас Лесков стоял перед ней, и Эрика больше не собиралась совершать прежнюю ошибку. Она больше не будет притворяться и играть какие-то никому не нужные роли…

Спустя несколько минут девушка наконец оказалась в постели. Только сейчас она осознала, насколько сильно вымоталась. Видя ее состояние, Дмитрий накрыл Эрику одеялом и уже хотел было уйти, как ее рука мягко уцепилась за его рубашку.

— Останься, пока я не усну, — попросила она, чуть приподнявшись на постели.

— Кто ты такая, и что сделала с Эрикой Воронцовой, пока я был в отключке? — с улыбкой спросил Дима, однако все же подчинился. Он лег рядом с ней, и, обняв девушку со спины, погасил свет.

На некоторое время воцарилось молчание, и Дмитрий уже подумал было, что Эрика уснула, как вдруг услышал ее голос:

— Пообещай, что больше не будешь использовать сыворотку. Во всяком случае до тех пор, пока я не придумаю, как изменить состав.

Но Дмитрий молчал, не желая обещать то, что скорее всего не сможет выполнить. Тогда девушка повернулась к нему лицом и почувствовала, как по ее коже бегут мурашки. В кромешной тьме глаза Лескова превратились в две янтарно- медные точки, отчего создавалось ощущение, что на нее смотрит хищный зверь.

— Они всегда меняют цвет в темноте? — неуверенно спросила Эрика.

— Извини, я забыл, — в голосе Лескова послышалась неловкость. — Не хотел тебя напугать.

— Те четверо суток — вот это было для меня страхом. А твои глаза я нахожу красивыми. Не смейся…

— Спи.

Тогда девушка наконец закрыла глаза, и прижавшись к груди Дмитрия, уснула спокойным глубоким сном.

Спустя десять минут Лесков покинул комнату Эрики и направился в свой кабинет, где у самой двери столкнулся с Ромой. Оказывается, только узнав о его пробуждении, Суворов бросился к нему, желая навестить, но в палате Дмитрия уже не обнаружил. Не было Лескова и в его личной комнате, поэтому Роме пришлось дожидаться его здесь.

— Так и знал, что найду тебя где-то поблизости, — произнес он, крепко обнимая друга. — Мы чуть с ума не сошли, когда увидели тебя спящим. Думали, что ты в коме. Поговаривают, что все дело в «эпинефрине».

— Возможно, — согласился Лесков, жестом приглашая друга зайти в кабинет. — Лучше скажи, как там наши?

— А что наши? На поправку идут. Зильберманы собирают телепорт.

— Что с Фостером?

— А что с этим козлом может случиться? — Рома пожал плечами, устраиваясь в удобном кожаном кресле. — Его охраняют, как особу королевской семьи — даже робота поставили. Была пара случаев, когда к нему хотели вломиться, но этих товарищей быстро выпроводили вон.

— Ермаков со своими? — с досадой спросил Дмитрий.

— Нет, Ермакова с ними не было. Не знаю, что его остановило, но мне кажется, что сложившаяся ситуация напрягает его не меньше чем тебя. Советую поговорить с ним.

— Я пытался. Он выставил меня за дверь.

Журналист задумчиво потер подбородок, после чего произнес:

— Он заходил к тебе, пока ты был в отключке. Мне кажется, что сейчас будет в самый раз попробовать возобновить с ним и с Одноглазым дружеские отношения. А что касается Фостера, он спрашивал о тебе. Все настаивал на том, что после вылазки ты обещал к нему зайти. Так что все это время успешно выносил мозг своим охранникам. Час назад опять барабанил в дверь и орал, что тебе пора заглянуть к нему в гости. При этом он знал о твоем состоянии.

— Хочешь сказать, что он уже в курсе, что я пришел в себя?

— Скажу даже больше: он был в курсе в ту самую минуту, как ты открыл глаза.

Заметив удивление своего собеседника, Рома пожал плечами:

— Я думал, это ваши способности полукровок.

— Ты не против, если я ненадолго оставлю тебя? — задумчиво спросил Дмитрий.

— Хочешь-таки навестить его?

«Хочу. Определенно, хочу», — подумал Лесков и, не проронив ни слова, покинул кабинет. Он прошел в жилую часть правительственного здания и первым делом наткнулся на двух крайне недовольных охранников.

— С возвращением, Дмитрий Константинович, — поприветствовал его один из них.

— Вы как нельзя вовремя. Этот идиот никому не дает покоя, все настаивает на вашей встрече.

— Спасибо, Евгений. Я поговорю с ним, — ответил Дмитрий и коснулся ладонью сенсорной панели замка. Дверь послушно отворилась, пропуская Лескова в просторную комнату с поразительно богатой библиотекой. Казалось, у Фостера собрались все книги, которые можно было достать в этих подземельях. Вот и сейчас Эрик сидел на постели в кромешной тьме и с увлечением читал «Мастера и Маргариту».

Заметив, кто стоит у него на пороге, наемник отложил книгу, и его губы тронула знакомая лисья ухмылка.

— Так, так, так… А вот и он, точно феникс, возродившийся из пепла, — манерно протянул Эрик, улыбаясь еще шире. — Как себя чувствует Его Высочество?

— Оставьте свои прибаутки для кого-нибудь другого, — равнодушным тоном ответил Дмитрий, неспешно приближаясь к наемнику. — Но, раз вы начали острить, я могу предположить, что вы идете на поправку.

— Не вашими стараниями, мой дорогой Барон. Однако, поговаривают, что и вы пребывали в недобром здравии все эти четыре дня. Или все-таки в добром? В зависимости от того, что вам снилось. Может, пока все сходили с ума, вы смотрели сон с участием четырех очаровательных блондинок, а проклятый Лунатик испортил все удовольствие…

Услышав прозвище полукровки, Дмитрий бросил на Эрика пронизывающий взгляд.

— Лунатик? — тихо переспросил он.

— Никому другому не удавалось до вас добудиться. Вот я и подумал, что пора подключать знающих в этом деле толк.

Ухмылка все еще растягивала губы Фостера, вот только его глаза больше не смеялись.

— Расскажите мне, — попросил Дмитрий, пораженный догадкой, что именно Фостер повлиял на его пробуждение. Значит, чей-то шепот не был сном или порождением воспаленного сознания — в это утро Лунатик действительно находился в его комнате. Он же и предсказал появление врачей.