Не знаю, сколько работников трудятся в министерстве, но пока мы идем по коридорам, навстречу нам попадаются не так много людей. Все они почтительно кланяются графу, на меня же смотрят с удивлением – должно быть, я первая женщина, которую месье сюда привел.

Мы располагаемся в его кабинете – светлом, просторном и обставленном с большим вкусом. В массивных шкафах – множество книг в роскошных переплетах. На стенах – великолепные пейзажи в золоченых рамах. На полу – большой ворсистый ковер.

Граф отдает распоряжения невысокому щуплому мужчине в темном костюме, тот торопливо кивает и исчезает.

– Полагаю, мы начнем со сметы, – предлагает месье Амбуаз. – Вы познакомитесь с нашими доходами и расходами, и если вас что-то заинтересует особливо, то я дам необходимые пояснения.

Я не возражаю.

– Кто определяет, в каком объеме к вам поступают средства? Смета утверждается его величеством?

– Смета утверждается государственным советом, – сообщает его сиятельство. – Но еще задолго до заседания совета мы с министром финансов обговариваем итоговые суммы.

– Вы подотчетны министерству финансов? – уточняю я.

Месье самодовольно улыбается:

– О, нет, сударыня! Наши обсуждения с министром финансов носят всего лишь формальный характер. Он не имеет права урезать или контролировать расходы нашего министерства. Это может сделать только его величество.

– Но его величество не делает этого, не так ли? – догадываюсь я.

Улыбка министра становится еще шире:

– Его величество вполне мне доверяет. И, могу вас заверить, сударыня, я никогда не использую это доверие себе во благо. Собственно, наша смета определяется исключительно потребностями членов королевской семьи.

В кабинет, сгибаясь под тяжестью нескольких гроссбухов, возвращается щуплый чиновник. Он кладет книги на стол и застывает, ожидая дальнейших распоряжений от начальства.

– Можете идти, Жак! – отпускает его граф. – Если мне понадобятся ваши услуги, я вас позову.

Тот мгновенно исчезает.

– Вот, извольте, ваша светлость, – месье Амбуаз раскрывает верхнюю книгу. – Это документы по прошлому году. Вот здесь, справа – наши доходы, большая часть которых поступает из государственного казначейства. Как они формируются – вопрос не ко мне. Я отвечаю, прежде всего, за наши расходы.

Его толстый, украшенный дорогим перстнем палец скользит по строчкам. У писаря министерства отменный почерк – я напрасно боялась, что не смогу разобрать рукописный текст. И хотя отдельные слова остаются вне моего понимания, большая часть терминов вопросов не вызывает.

Я прошу у его сиятельства чистую бумагу и перо и, стараясь обойтись без клякс, выписываю самые существенные суммы.

Собственно, все расходы в смете делятся на две части – расходы королевской семьи и расходы самого министерства. Бюджет, как ни странно, профицитный – доходы, пусть и ненамного, но превышают расходы. Интересно, на чём они сэкономили? Ага, на вояжах.

– Не состоялась поезда его величества в Париж, – поясняет граф. – Сейчас там неспокойно.

Если бы всё это было написано по-русски, я разобралась бы куда быстрей. А так уже после получаса изучения документов у меня начинает болеть голова. Пытаюсь сосредоточиться хотя бы на самой важной информации.

Как я и ожидала, большая часть расходов проходит по статье «На содержание членов королевского дома». Каждый член семьи монарха получает что-то вроде жалования. И Рейнар Пятый, и принцесса Луиза, и еще несколько человек – те имена мне пока незнакомы. Боюсь, если я предложу экономить на этом, понимания у его величества я не встречу. Нет, для начала стоит поискать что-то более нейтральное.

Немало тратится на ремонт столичного дворца и загородной резиденции. По собственному опыту знаю, что именно ремонтные работы дают особый простор для всяких махинаций – и попробуй докажи нецелевое расходование средств. Ставлю галочку напротив этой суммы на своем листе – нужно выяснить, в каком состоянии на самом деле находятся дворцы.

– А это что такое? – уточняю я, глядя на сумму с пятью нулями в строке «На известные Его Величеству потребления».

Месье Амбуаз смущается:

– Расходы на фавориток, ваша светлость!

– Что??? – ахаю я. – Его величество одевает их в золотые платья? Дарит им дворцы или целые провинции? Да вы, наверно, на оборону тратите меньше!

Должно быть, герцогиня де Жуанвиль неплохо зарабатывает при дворе. И, судя по использованному графом множественному числу, не только она. Ну что же, с этой статьи и начнем!

Я зачеркиваю один из нулей – не в гроссбухе, а всего лишь на своем листке – но месье Амбуаз всё равно приходит в ужас.

– Сударыня, это недопустимо! Вы не понимаете, насколько это важно!

– Важно осыпать любовниц бриллиантами, когда страна вот-вот будет объявлена банкротом? – от возмущения я забываю о толерантности.

Граф шокирован такой прямотой:

– Поймите, ваша светлость, мы не можем ограничивать его величество! Он имеет право окружать себя красивыми женщинами – тем более, что он пока не женат.

Я фыркаю:

– Да кто же с этим спорит? Конечно, имеет право. Пусть окружает. Но зачем же столько тратить?

Теперь Помпиду смотрит на меня непонимающе. Я спрашиваю:

– Не хотите же вы сказать, ваше сиятельство, что его величество покупает любовь этих красивых женщин? И что без этой платы они не удостоили бы его своим вниманием?

Граф бледнеет и с опаской смотрит на дверь. Боится, что нас подслушают?

– Как вы можете так думать, сударыня? Все женщины Алара почтут за счастье поймать один только ласковый взор его величества.

Я киваю:

– Вот и отлично! Свое внимание он может дарить им совершенно бесплатно. А деньги потратить на более благородные цели.

Но я понимаю – это отнюдь не решение проблемы. Даже если король откажется от фавориток и перестанет ремонтировать дворец и наносить визиты соседям, это вряд ли сильно улучшит ситуацию.

– Мне нужна копия сметы вашего министерства за прошлый год.

Граф с готовностью отвечает:

– Писец сделает ее к завтрашнему дню.

Да, то, что копировальный аппарат сделал бы за несколько минут, подчиненному месье Амбуаза придется делать весь вечер и всю ночь. Но мне нужны и другие данные.

– Когда я смогу ознакомиться с книгами министерства финансов?

Граф мрачнеет.

– Боюсь, сударыня, вам там не будут рады. Я сам с трудом принял тот факт, что женщина может заниматься чем-то, помимо обустройства домашнего очага. Не ждите, что это примут и другие.