– Ну, как скажешь, – заметил он с вежливым скептицизмом.

– Это правда.

– Да ладно. – Он пожал плечами. – Хочешь чего-нибудь выпить? У меня есть вода, апельсиновый сок, пиво…

Он двинулся в кухню. При этом ему пришлось пройти очень близко от нее, почти вплотную. Джули попятилась и чуть не наступила на Джозефину. Собачка взвизгнула и пулей устремилась в гостиную. Джули споткнулась, и Дебби схватил ее за руку, помогая удержаться на ногах. Когда равновесие было восстановлено, он ее отпустил и вдруг уставился на свою ладонь.

– У тебя идет кровь.

Джули сдвинула брови. На его ладони действительно остались следы крови. Вывернув руку локтем наружу и вытянув шею, она обнаружила круглую ссадину. Прямо у нее на глазах на содранном месте выступили свежие капли крови. До сих пор она ничего не замечала, а теперь вдруг почувствовала жжение.

– Дай-ка я погляжу.

Он обхватил ее запястье и поднял ей руку, чтобы осмотреть локоть.

– Ничего страшного. Это просто царапина, – сказала Джули.

– А ты у нас крепкий парень, да? – усмехнулся он. – Уж извини, но тебе придется сделать, что я прошу. Мне делается дурно при виде крови, так что придется эту ранку обработать. Пошли.

Все это было до того нелепо, что Джули чуть не рассмеялась. Но она не стала сопротивляться, когда он, по-прежнему сжимая запястье, потащил ее в ванную. По пути она мельком оглядела неприбранную спальню Дебби: шкаф у одной стены, незастланная кровать королевских размеров у другой, женские одежки, небрежно брошенные поверх изогнутого кресла-качалки, а на полу, под креслом гигантские туфли-лодочки, очевидно, снятые в один прием с валяющимися тут же, как бы «вытекающими» из них черными колготками… И вот она очутилась в маленькой ванной, отделанной зеленым кафелем и нуждавшейся в ремонте, по-видимому, последние лет тридцать. Капельки воды все еще свисали с прозрачной пластиковой занавески душа. Баночка кольдкрема с открытой крышкой стояла на полочке над раковиной. Ровная поверхность была нарушена глубокой вмятиной лишь в одном месте. Очевидно, Дебби пользовался кремом только для удаления макияжа.

– Так, давай-ка это сначала промоем.

Он открыл краны над раковиной, выжал на пальцы жидкого мыла из дозатора, укрепленного рядом на стене, и не слишком бережно, по мнению Джули, начал втирать его в открытую ранку у нее на локте.

– Ай! Щиплет!

Джули дернулась и чуть было не вырвала у него руку, но Дебби удержал ее силой и подставил локоть под струю воды.

– А я – то думал, ты крепкий парень.

Он встретился с ней глазами в зеркале. Задорная улыбка приподняла уголки его губ. Джули состроила ему рожицу: напор воды был так силен, словно она била из пожарного шланга, и это было ничуть не лучше, чем мыло. И вдруг улыбка сошла с губ Дебби, его лицо опять стало непроницаемым.

– Сколько тебе лет? – внезапно спросил он.

– Двадцать девять. А тебе?

Она попыталась высвободиться, но в тесном пространстве ванной не было места для маневра, и у нее ничего вышло. Его сильное, мускулистое тело так плотно прижималось к ней, что Джули стало не по себе. Кем бы он ни был, этот Дебби, он все-таки был мужчиной, и непроизвольная физическая реакция на его прикосновение встревожила Джули, лишний раз напомнив ей о плачевном состоянии ее личной жизни. «До каких же пределов сексуальной обделенности надо дойти, чтобы ощутить вожделение, прижимаясь к типу по имени Дебби?» – подумала она с грустью.

– Тридцать два. Все, я закончил.

Он отпустил ее, отступил в сторону, и Джули с облегчением перевела дух. Если он и заметил, какое воздействие оказывает на нее, по его лицу ничего нельзя было сказать. Нет, он скорее всего даже не подозревает, что ему удалось ее взволновать.

– А сколько лет твоему мужу? – продолжал он, протягивая ей полотенце.

– Сорок. – Джули осторожно промокнула ранку.

– Немного староват для тебя, а? Должно быть, у него это не первый брак.

Она повесила полотенце, а Дебби протянул ей тюбик мази и положил на край раковины перед ней коробочку лейкопластыря.

– Да, я вторая жена. Ну и что?

Джули начала накладывать мазь, потому что локоть разболелся не на шутку.

– А что случилось с женушкой номер раз? Он ее бросил ради тебя? – Дебби разорвал упаковку и протянул ей полоску пластыря.

– Они развелись много лет назад. – Джули взяла пластырь и аккуратно заклеила ссадину.

– А ты ее видела? Встречалась с ней, разговаривала?

– Нет, я с ней не встречалась. Она исчезла с экрана задолго до того, как в кадре появилась я. – Расправившись с пластырем, Джули опустила руку и, внезапно нахмурившись, вскинула глаза на Дебби:

– Это что, допрос?

– Да нет, просто интересно, как складываются отношения у «нормальных людей».

– А-а. – Такой ответ ее удовлетворил. – Спасибо за пластырь.

– Всегда пожалуйста.

Джули повернулась кругом и направилась в гостиную. Он пошел за ней.

Джозефина, с интересом наблюдавшая за происходящим с безопасного расстояния, первой ворвалась в комнату и вспрыгнула на диван. Опустившись рядом с ней, Джули была вознаграждена прикосновением холодного носа, тычущегося ей в руку. Она взяла собачку на колени и прижала ее к себе, как мягкую игрушку.

Дебби остановился в нескольких шагах, скрестив руки на груди и глядя на нее в задумчивости.

– Ладно, поправь меня, если я ошибаюсь: ты выскочила из своей собственной постели, сунула ноги в кроссовки, прыгнула в машину и погнала в Чарлстон. И все это посреди ночи. Может, объяснишь, за каким чертом тебе это понадобилось?

Он с дотошностью возобновил расспросы, скорее смахивающие на допрос, с того самого места, где они прервались.

Джозефина лизнула ей руку. Благодарная за ласку, Джули еще крепче прижала собачку к себе. Как ей хотелось иметь своего домашнего питомца! Просто чувствовать рядом бескорыстно преданное существо – это громадное облегчение. Может быть, подумала она с сарказмом, ей стоит видеть в случившемся не катастрофически разваливающийся брак, а заманчивую возможность обменять Сида на свою собственную собаку.

В эту минуту она была вполне готова к такому обмену.

– Может, мне просто захотелось прокатиться ночью.

Он ничего не сказал, но его лицо яснее ясного говорило: «Так я тебе и поверил». Джули вздохнула.

– Слушай, мне очень жаль, что я помяла твою машину, я благодарна тебе за помощь, и если тебе каким-то чудом удастся вернуть мне «Ягуар», я этого не забуду вовек, но, честное слово, мне не хочется углубляться в детали своей личной жизни, понятно?

– Значит, ты все-таки изменяешь мужу, – удовлетворительно констатировал он.