- У нас сейчас другая задача, Солор. Мы должны сделать всё, чтобы не допустить никакого анализа ДНК, - сдавленно чеканит она.

Глава 17.

Солор

Внезапное чувство озарения едва ли не лишает меня опоры, но я стойко удерживаюсь на ногах.

- Разве речь не идёт о том, что тебе просто неприятен каприз отца? – поначалу я отказываюсь верить в свои подозрения.

Тяжело дыша, мне трудно сфокусировать внутреннее зрение с реальным.

- Мама, что происходит? – поднимаю на неё глаза с мольбой развеять мои сомнения.

Я не хочу подозревать её в чём-то грязном и греховном. Моя мать не может быть такой!

Она закрывает от меня свои чувства, как это делала только что внизу, в кабинете, при отце. Это меня бесит и щедро засеивает мою душу зернами недоверия.

Мать изображает статую. Всё слышит, но ничего не говорит. Ни языком, ни глазами.

В какой-то момент она отмирает и пересекает комнату спокойным шагом. Присаживается.

- Существует вероятность, что ты не сын Ибрагима, - поправляя свою юбку, сообщает мне она.

Это выглядит буднично, но меж тем рушиться мой мир.

Женщина, которая меня родила, не смотрит мне в глаза. Ей стыдно?

А мне плевать на стыд! Она сейчас только что несколькими словами срубила и повалила могучее дерево, которым я жил. Которое поливал… Которое хранил… О котором заботился…

- Скажи, что это неправда! – от наполняющих меня эмоций перехожу на хриплый шепот.

Кровь закипает во мне, и я понимаю, что не справлюсь с тем гневом, который подступает. Не в этот раз.

- Не могу, сынок… - она мотает головой, бесцельно глядя в окно, вздернув подбородок, продолжает: - не в моих силах переписать прожитые дни.

И до меня доходит одна простая истина, которая в моём понимании должна быть нерушимой и незыблемой, пока существует брак между мужчиной и женщиной.

- Ты что, изменяла моему отцу? – взревел я, выпуская ярость наружу.

Мать вздрогнула и наконец-то обернулась.

Явно не ожидала такой реакции. А что я должен был сделать? Сесть рядом, погладить её по руке и спокойно сказать: «Я тебя понимаю, ведь Ибрагим такой тиран, с ним мучительно быть рядом…» Что она вообще ожидала от меня услышать???

Следующий вдох удается сделать с превеликим трудом, когда женщина, которая меня родила, под страхом, выдает мне ответ в своих глазах.

- Как ты могла? – изрекаю я жутко тихо.

Задыхаясь, она зашторивает глаза ресницами, и вот уже крупные капли, словно прозрачные жемчужины, нависают с их полусогнутых концов.

- В нашем мире женщинам нельзя выбирать мужа по сердцу, - мать прерывисто вздыхает, - а я так мечтала о ребенке от любимого человека…

В груди всё холодит. Мне кажется, что разговариваю с чужой женщиной, а не со своей родной матерью.

Сложно, но я пытаюсь в голове соединять куски её обрывистых фраз.

- Кто он? – всё дальше отстраняясь от матери в духовном понимании, не своим голосом выговариваю.

- Дело не в том, кто он. Наше дело сейчас спастись от беды.

Я прекрасно понимаю, что под словом «беда» имеет в виду мать, но мне важно добиться полной и чистой правды, пока она не закрылась.

- Ты никогда не была глупа. – Из-за испытываемых чувств, речь говорю с паузами. - Ты ведь должна понимать, кто из них мой отец. – Нетерпеливо я кружу вокруг матери. - Если боишься анализа ДНК, значит, мой отец тот, другой. Я хочу знать его имя и кто он такой! Сейчас. Немедленно. Я не отступлю. Иначе я сам позвоню Фаделю. – Отваживаюсь на самую крайнюю угрозу. – Ведь в данную минуту ты делаешь из меня союзника для себя. Но кто мне помешает перейти на сторону человека, который меня воспитал?

Грязно, но манёвр имеет успех. Если так можно выразиться.

Матери невообразимо тяжело, такой я её не видел прежде. Сердце рвётся на части, но чашу весов я намеренно и практически без колебаний склоняю в свою сторону, преследуя свои интересы.

Готов биться об заклад, она мне никогда не рассказала бы правду о моём рождении. Если бы непредсказуемый и своенравный характер Ибрагима, мать хранила бы эту тайну о моём настоящем отце до гроба.

Подняв на меня глаза, полные слёз, она наносит мне новый удар:

- Имя твоего отца Ариф Кайшат.

Глава 18.

Солор

Ариф Кайшат… Ариф Кайшат… Ариф Кайшат…

Эхом отдается в моём сознании.

Этого не может быть. Этого просто не может быть…

- Мама… - срывается голос, и я чувствую острую резь в глазах.

- Прости, сынок, - заламывая руки, она ищет во мне поддержку и утешение.

Я не вижу в ней ни игры, ни тени обычного самообладания. Она не лжёт. И она сейчас очень слаба в своей честности и искренности.

- Я бы никогда не сказала тебе… - мама пытается справиться с эмоциями. Достав платок, не спеша промокает им слёзы, в едва намеченных бороздках под глазами.

- Я знаю.

Я не помню, как сел на тахту. Наверное, это случилось, когда я услышал имя своего биологического отца.

Поставив локти на бедра, и наклонив голову вперёд, я плавно запускаю пальца в волосы и медленно провожу ими ото лба до затылка. Собраться с мыслями для меня сейчас непосильная цель. Нужно время.

С глухим стоном выпрямляю спину и поднимаю подбородок. Вроде смотрю куда-то, а ничего не вижу, потому что взгляд направлен в себя.

- Он знает? – выдавливаю я.

- Да.

Короткое слово, словно острием кинжала чиркает мою грудь.

- Давно? – подхватываю с тумбы чётки и рассматриваю их.

- Я от него ничего не скрывала…

- Боишься произнести его имя? – не отрывая взгляда от бусин из горного хрусталя, задаю уточняющий вопрос.

- Даже у стен есть уши, Солор. Больше не рискну. Ты знаешь, этого достаточно.

Киваю, пребывая в своих раздумьях.

- Мне больно, мама…

- Прости меня… Я слишком любила его, чтобы отказаться от своей мечты…

- Значит, я всё-таки его сын. Ты уверена? – обращаюсь к ней взглядом.

На этот раз мать не прячет своих глаз и тоже смотрит на меня.

- Ты на него похож, Солор.

Мы глядим друг на друга, не мигая.

- Вот почему ты всегда защищала Сулеймана. Он, выходит, мой сводный