Джексон бросил взгляд на часы. Три минуты. Что такое три минуты? Нет, нужно немедленно прервать исполнение заказа!

Судорожно нашарив телефон, вызвал таинственного «Джона». Один гудок, и тут же бесстрастный механический голос: «Вызываемый абонент недоступен». Все, больше никак не связаться!

Слетев вниз по лестнице обратно на первый этаж, Джексон метнулся в кухню, выдернул из деревянного блока нож с тонким лезвием. И что теперь? Откуда появится киллер? Позвонит ли в дверной звонок и прихлопнет его в ту же секунду, как он откроет? Или проскользнет с черного хода и выстрелит в спину? Парень уже наверняка прямо здесь, внутри.

«Думай!»

Джексон подстраховался – выключил верхний свет, включил лампу и нырнул за диван, скрючившись в три погибели. Лучшее, что он мог сделать. Не считая ножа, единственным его союзником был фактор неожиданности. Все чувства многократно усилились. Он чуть ли не физически ощутил, как давит на него воздух комнаты, сжимается вокруг него. На языке появился соленый вкус, ноздри наглухо забил запах его собственного страха. Зрение обострилось и сфокусировалось, как никогда, – и, как это ни странно, стало монохромным. Он мог поклясться, что слышит какую-то музыку, навязчивую и отдаленную – слуховой обман, породивший мелодию из каких-то еле слышных посторонних шумов? Или воспоминание о уже слышанном?

Еще один взгляд на часы подсказал ему, что осталась ровно одна минута. Джексон надеялся, что киллер окажется человеком пунктуальным.

* * *

– Держи, – сказала Айрис, всовывая пару сотенных таксисту, пожилому азиату и хорошему семьянину, если фотография на приборной панели соответствовала действительности.

Тот изумленно выкатил глаза.

– Но, мэм, это слишком много! Почти в десять раз больше!

– Только не от того, кого ты в жизни не видел.

Ему понадобилась пара секунд, чтобы осмыслить намек. Когда до него наконец дошло, таксист отпрянул, его лицо провалилось в темноту кабины.

– Мне не нужны неприятности, – проговорил он, запинаясь. – Я человек добропорядочный!

Она не стала ни соглашаться, ни опровергать это заявление.

– Так что, пожалуйста, мэм: просто заплатите по нормальному тарифу, и мы в расчете.

Айрис скрипнула зубами. И так времени в обрез, так еще и водитель совестливый попался! Она уже выбивалась из графика, и это ее напрягало. Айрис наклонилась вперед.

– Это твоя семья? – Ее глаза метнулись к фото.

Он проследил за направлением ее взгляда, явно обеспокоенный.

– Моя.

– Гляжу, у тебя много детей…

Он откашлялся.

– Мэм, я…

– Тогда эти деньги будут очень кстати!

Она пропихнула купюры в окошко перегородки, так что они разлетелись по пассажирскому сиденью. Таксист так разинул на них рот, словно это были не мятые бумажки, а тридцать сребреников – которыми, по разумению Айрис, они и являлись.

Отведя взгляд, он механическим голосом проговорил:

– Мэм, я вас не видел.

Когда она открыла дверь, таксист с облегчением выдохнул сквозь плотно сжатые зубы.

– И вот еще что, – произнесла она угрожающе, резко обернувшись. – Привидения приходят пугать тех, кто плохо о них отзывается.

* * *

«Да где же он, черт побери?» Джексон опять глянул на часы. Неужели этот говнюк взял деньги и просто его кинул?

Расстроенный, обеспокоенный и злой, он встал, подкрался к входной двери и заглянул в глазок. Подъездная дорожка скрывалась в темноте, единственным освещением был неверный свет уличного фонаря.

Едва выпрямившись, Джексон уловил боковым зрением какое-то движение. Повинуясь инстинкту, метнулся вбок. Пуля, ударившая в стену на расстоянии вытянутой руки, чуть не чиркнула ему по носу. Когда ствол опять повернулся к нему, Джексон полоснул ножом прямо по руке стрелка. Пуля ушла куда-то далеко в сторону, оглушительный грохот выстрела эхом заметался по дому.

Джексон скакнул вперед, ухватившись за порезанное запястье противника обеими руками. Если как следует поднажать, этот человек выронит пистолет или, по крайней мере, ослабит хватку. Сейчас не до того, чтобы думать о последствиях – о том, как все будет выглядеть, если эта штука выстрелит и ему придется объяснять, откуда в его доме взялся еще один труп! Сейчас нужно просто выжить. Обязательно, поскольку послание Неона, пусть и на какой-то короткий момент, заставило его вновь ощутить самого себя. Теперь он понимал, что связывает его с этим безысходным и мрачным миром, – пусть и не он сам его создал. И с этим знанием надо прожить достаточно долго, чтобы завершить начатое, прежде чем покинуть его навсегда.

Джексон по-прежнему не мог видеть лица нападавшего, которое было скрыто вязаной маской с дырками для глаз. Чувствовал лишь, что противник тяжело дышит, отметил, что тот на несколько дюймов поменьше ростом и на несколько фунтов полегче его. Это вроде должно было дать Джексону физическое и психологическое преимущество, но киллер, явно не новичок в единоборствах, знал свое дело. Пистолет прилип к его кожаной перчатке, словно на клею. С каждой попыткой вывернуться из захвата он методично молотил Джексона свободной рукой, и каждый удар был сильней предыдущего. Ни увернуться, ни как-то смягчить сыпавшиеся на него тычки Джексону никак не удавалось. Его словно размеренно били железным ломом. Грудь и подбородок наливались болью. Черт, надо было раньше завязывать с курением!

Джексон в отчаянии усилил захват, чувствуя, как теплая кровь струится у него между пальцев. Если он надеялся, что стрелок выпустит пистолет, то явно просчитался. Спотыкаясь, они откатились назад, опрокинув стул. Мэтт зажмурился от боли, когда носок ботинка врезался ему в голень, после чего тут же получил мощный удар кулаком в живот, отчего его едва не вырвало. Хватая воздух ртом от шока и боли, он почти переломился пополам. Возникло странное чувство, что он всего лишь зритель, что просто наблюдает за происходящим с ним со стороны.

Они отшатнулись к лестнице, где он болезненно врезался плечом в перила. Прогремел еще один выстрел, на сей раз угодивший в потолок. Тот словно взорвался, осыпав их обломками штукатурки. Джексон сморгнул песок и пыль, глазные яблоки зажгло огнем. Ему показалось, что он слабеет, а его противник, поддерживаемый опытом и беспощадностью, начинает брать верх. Мэтт чувствовал, как легко и грациозно тот двигается, пританцовывая на цыпочках, какая сила кроется в его тонких жилистых руках. Джексону казалось, что сам он движется не проворней перегруженного мусоровоза, пытающегося развернуться в тесном переулке.

Но если он будет рассуждать в негативном ключе, то скоро ему конец.

Переключив скорость, Джексон всем своим весом резко пихнул своего противника вперед – тот даже хрюкнул от неожиданности, когда они влетели через открытую дверь в кухню. Пистолет с клацаньем заскользил по плиточному полу. Едва нападавший подогнул колени, чтобы подобрать его, как Мэтт пинком отшвырнул оружие прочь. Это решило дело. «Теперь только он и я, кулаки и ноги», – подумал он.