Там явно что-то случилось. Авария или что-то в этом роде, хотя на аварию было не похоже. Первое, что пришло Питу в голову: надо скорее смываться отсюда, пока его никто не засек. Он схватил свою сумку и направился к выходу через погрузочный люк. Но остановился, не дойдя до кухни. Там были дети. Маленькие дети. Совсем одни, рядом со скоростным шоссе, а Пит не углядел никого из взрослых.

Там же есть машины, а значит, должен быть и кто-то из взрослых.

Да, он видел машины. Три на подъездной дорожке и одну с прицепом – на обочине шоссе. И ни одного взрослого.

Надо пойти за ними и увести от шоссе. Даже если я влипну в крупные неприятности, все равно надо пойти за ними. Нельзя оставлять этих безмозглых детей у дороги, где их раскатают в лепешку.

Пит подбежал к выходу из «Бургер кинга», но дверь была заперта. Конечно, она заперта, идиот, мысленно отругал себя Пит. Жертва аборта, как выразился бы Норми Терриоль.

Пит развернулся и бросился к погрузочному люку. От бега голова разболелась еще сильнее, но он старался не обращать на это внимания. Он положил сумку на край бетонной платформы и полез вниз. Рука сорвалась, и пришлось спрыгнуть. Приземлился он неудачно, ударился копчиком, но снова не стал обращать внимания на боль. Поднялся на ноги и с тоской посмотрел в сторону кустов. Еще можно сбежать незамеченным, и никто не узнает, что он здесь был. Мысль малодушная, но очень заманчивая. Это же не кино, где хорошие парни всегда принимают правильное решение, не задумываясь ни на миг. Если кто-то учует, что от Пита несет водочным перегаром…

– Господи, – прошептал он. – Мать-твою-богу-душу.

Вот зачем он сюда поперся? К вопросу о безмозглых детях…

Крепко держа Блейка за руку, Рэйчел отвела его по подъездной дорожке прямо к самой обочине. Как только они подошли к шоссе, мимо промчался большой грузовик на скорости семьдесят пять миль в час. Ветер растрепал детям волосы, помял одежду и чуть не свалил Блейка с ног.

– Рэйчи, мне страшно! Нам нельзя выходить на дорогу!

Скажи мне что-то, чего я не знаю, подумала Рэйчел.

Дома они гуляли только во дворе, им запрещалось выходить на улицу, хотя на Фреш-Уиндз-уэй в Фалмуте машин почти не бывало. Здесь на шоссе их тоже было немного, но те, что были, ехали слишком быстро. Да и куда идти? – размышляла Рэйчел. Можно двинуться по обочине, но это очень опасно. И опять же, куда потом? Поблизости нет ничего, только лес. В ресторан тоже не проберешься: придется пройти мимо страшной машины.

По шоссе просвистел красный спортивный автомобиль. Его водитель непрерывно жал на клаксон. Рэйчел хотелось зажать себе уши.

Блейк куда-то ее тянул, и Рэйчел не стала сопротивляться. На одной стороне подъездной дорожки стояли столбики ограждения. Блейк присел на толстый трос, тянувшийся между столбами, и закрыл глаза пухлыми ручонками. Рэйчел села рядом с братом. Она просто не знала, что еще можно сделать.

Может быть, детский крик и является одним из самых эффективных механизмов выживания в природе, но на скоростном шоссе таким механизмом является припаркованный полицейский патрульный автомобиль, особенно если его радар направлен на встречный транспортный поток. Водители, идущие на семидесяти, снижают скорость до шестидесяти пяти; водители, идущие на восьмидесяти, жмут на тормоз и мысленно высчитывают, сколько им вкатят штрафных очков, если полицейские включат мигалку и рванут следом. (Благотворный эффект длится недолго и миль через десять-пятнадцать полностью сходит на нет.)

Сидеть в припаркованной у дороги полицейской машине, по крайней мере, по мнению патрульного Джимми Голдинга из полицейского управления штата Мэн, было прекрасно, потому что делать ничего не требовалось. Просто располагаешься у дороги в машине, ковыряешь в носу, а природа (в данном случае человеческая природа) сама сыграет на чувстве вины. В этот хмурый апрельский день патрульный Джимми Голдинг даже не включил радар, и движение на шоссе I-95 лишь создавало ему шумовой фон. Голдинг с головой погрузился в айпад.

Он рубился в «Слова с друзьями», что-то вроде «Скрэббла» онлайн. Его противником был Ник Эйвери, бывший сослуживец, который сейчас трудился в дорожной полиции в Оклахоме. Джимми искренне не понимал, как можно было променять Мэн на какую-то Оклахому, но Ник, тут уж можете не сомневаться, отменно играл в «Слова с друзьями». Он побеждал Джимми в девяти играх из десяти и сейчас тоже лидировал. Впрочем, лидировал он с необычно малым отрывом, и все буквы из электронного мешочка уже были выбраны. Если Джимми сумеет разыграть оставшиеся у него пять букв, то вырвет победу. Сейчас он раздумывал над словом «ПИЛ». У него оставалось пять букв: Я, Е, С, В и еще одна Л. Если он сможет как-то пристроить их в ПИЛ, то не только вырвет победу, но и даст виртуального пенделя старому приятелю. Однако пока все было бесперспективно.

Он рассматривал другие слова на доске, где перспективы казались еще менее радужными, и тут дважды пискнула рация. Внимание всем постам, информация от Службы спасения в Уэстбруке. Джимми отложил айпад и принял вызов.

– Внимание всем постам. Есть ли кто поблизости от зоны отдыха на восемьдесят первой миле?

Джимми включил микрофон.

– Девять-один-один, я семнадцатый. В данный момент нахожусь на восемьдесят пятой миле, чуть южнее съезда на Лиссабон – Сабаттус.

Диспетчер, которую Рэйчел Люсье мысленно называла тетей из Службы спасения, не стала искать никого ближе; Джимми на новой «краун-виктории» доедет до места за считаные минуты.

– Семнадцатый, три минуты назад нам позвонила шестилетняя девочка и сказала, что ее родители мертвы. Потом было несколько звонков от разных людей. Все сообщали, что видели двух детишек без сопровождения взрослых у въезда на зону отдыха.

Джимми не стал спрашивать, почему никто из звонивших не остановился и не поинтересовался, требуется ли детишкам помощь. Он уже с таким сталкивался. Иногда люди просто боятся юридических сложностей. Но большинству просто плевать. Обычное дело по нынешним временам. И все же… дети. Господи, можно подумать…

– Девять-один-один, я уже еду. Семнадцатый, конец связи.

Джимми включил мигалку, посмотрел в зеркало заднего вида, желая убедиться, что на дороге никого нет, съехал с обочины и развернулся прямо под знаком: «РАЗВОРОТ ЗАПРЕЩЕН. ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ТРАНСПОРТА». Взревел восьмицилиндровый двигатель; на электронном спидометре высветились девяносто две мили в час. Деревья по обеим сторонам дороги уносились назад с головокружительной быстротой. Впереди показался дребезжащий старый «бьюик», водитель которого упрямо отказывался уступить дорогу, и Джимми объехал его по обочине. Вернувшись на шоссе, он увидел зону отдыха. И кое-что еще. Двое детей – мальчик в шортах и девочка в розовых брючках – сидели на тросе между столбиками ограждения рядом с въездом. Они напоминали маленьких, никому не нужных бродяжек, и сердце Джимми переполнилось жалостью. У него тоже были дети.