— Даром хлеб жрет, вот почему. За полгода на казенных харчах плюс премия можно было уже и поймать кого-нибудь. Хотя бы для приличия…

— У вас что, шуба тоже в сейфе?

— А вы думали. У меня там и сапоги… Да, и прихватите мусор — сунем по дороге в печку…

Фигаро был счастлив.

Старший следователь ДДД полулежал на кровати до шеи укрытый пушистым пуховым одеялом, источавшим умопомрачительный аромат крахмальной свежести. Его плечи и голова покоились на огромной подушке белоснежной белизны и облачной мягкости и матрац под следователем ничуть ей не уступал. На кровати, на уровне обширной талии следователя стояла похожая на широкую короткую лавку подставка для подачи завтраков в постель; сейчас на ней стояли огромная чашка с горячим чаем, блюдо с пирожными и вазочка с малиновым вареньем, причем количество пирожных и варенья стремительно уменьшалось. На лице следователя сияла широкая улыбка блаженного идиота, не допускавшая даже намека на какие-либо связные мысли.

…Вот бывает так: проснется человек зимним утром, вспомнит, что пора собираться на службу, глянет за окошко, а там — темнота, метель, ветер, мороз такой, что сосульки из носу, рабочий люд по снегу сапогами скрипит, ругательски ругая холод, который и собачьим-то не назовешь — всех собак давно в сени загнали — и такая тоска возьмет за горло! Хоть в петлю! И, тоже бывает, подумает такой человек подумает, и решит: да ну его все к чертовой матери! Останусь-ка я сегодня дома! И сразу все меняется: ветер заунывно воет под стрехой, а под одеялом тепло и уютно, и огонь в печи чудо как весел и горяч, а уж утренний чай… Иногда до счастья — всего один шаг.

Было видно, что старший следователь ДДД этот шаг уверенно сделал: никакая сила на свете не смогла бы сейчас выгнать следователя из-под одеяла. Он жмурился от удовольствия, мурчал, словно сытый кот, слизывал с пальцев сгущенное молоко, служившее начинкой для пирожных и каждый раз шумно отдувался делая глоток чая — тот был горяч, как христианский ад. Иными словами, как раз такой, как следователь и любил.

В дверь постучали и в комнату вошла тетушка Марта, державшая в руке маленькую бутылку темного стекла.

— Ага! Фигаро, да вы уже все умяли! Какой же вы, к черту, больной?

— Больной, тетя Марта, очень больной! — следователь сунул в рот последнее пирожное. — Футь фафая фысокая тефпефатуфа!

— Кто ж с высокой температурой жрет в три горла? Опять заливаете!

— Ничуть. — Фигаро сделал большой глоток из чашки. — Просто ослабленному организму нужны силы для борьбы с инфекцией, а силы — это еда! Или вы думаете, что Геракл совершал свои подвиги натощак? Жрал, небось, как на убой, да что там — от пуза лопал, я вам говорю! Знаете, есть такие чудаки, называют себя Оракулами Праведных Путей, так вот они питаются только травками, а пьют исключительно ключевую воду. Причем не больше кофейной чашечки зелени в день! От такой диеты их на третий месяц в астрал выбрасывает — ну не держится оракульская душонка в эдаком отощавшем скелете! А попробуйте льва или гидру забороть питаясь одной спаржей, так лев вам башку оторвет. Жрать, правда, побрезгует — сдался ему такой задохлик с травяной приправой…

…Пока следователь рассуждал о тонких связях сытого тела и здорового духа, тетушка Марта убрала с кровати столик и поставила на тумбочку большой граненый бокал, в который щедро плеснула из принесенной с собой бутылки. По комнате сразу поплыл крепкий коричный дух и Фигаро навострил уши.

— А что это у вас… мнэ… такое пахучее?

— Бальзам Ста Мудрецов. Жуть какая редкость: делают его только за Великой Стеной и только монахи Желтой Горы. Говорят, что в каждую бутылочку они добавляют каплю крови последнего из драконов, а настаиваться такая штука должна ровно сто лет. Потому и называется: Бальзам Ста Мудрецов. Даже сам Небесный Император, или как там он у них называется, пьет эту настойку только раз в год, на каком-то большом празднике. Помогает от всех недугов и, по слухам, возвращает силу и молодость.

— Ого! Да откуда вы столько знаете?.. Да, блин, не в том дело — откуда эта штука у вас вообще?!

— А помните Рича? Ну, дипломата, которого вы недавно спасали от демона? Это он вам передал в благодарность через Матика.

— Да ну? — удивился Фигаро. — Почему же я этого не помню?

— А я его спрятала. Буду выдавать вам маленькими порциями, а то вы все за раз выдудлите.

— Хм… Да, я могу. — согласился следователь. — Однако же: Бальзам Ста Мудрецов…

Когда тетушка Марта вышла, плотно прикрыв за собой дверь, он взял в руку бокал и с опаской понюхал гранатового цвета жидкость, после чего сделал маленький глоток. В голове зашумело и следователь почувствовал как его мозг словно бы окатил освежающим потоком ледяной горный ручей. Волосы на голове Фигаро встали дыбом и по их кончикам запрыгало синее электричество: дракон там или не дракон, но колдовские субстанции в этом напитке явно присутствовали. Затем свежий вихрь в голове осыпался мелкими веселыми искорками и на мгновение следователю послышался серебристый девичий смех…

Он улыбнулся, поставил бокал на тумбочку, и достал из-под кровати саквояж, откуда выудил толстую тетрадь в кожаном переплете. Немного полюбовался золотым тиснением на обложке, за которое не пожалел выложить пять империалов:

А. Фигаро.

Другие существа шестой и пятой категорий.

СПРАВОЧНИК.

Следователь достал из крепления на корешке переплета автоматическое перо, потряс его — чернила, похоже, еще были — и открыв тетрадь на чистой странице (всего в тетради было уже исписано около трети листов) написал в верхней ее части:

ДОМОВЫЕ.

Фигаро немного подумал и принялся аккуратно выводить в тетради ровные бисерные буковки:

«Домовые, они же инкубусы (устар.), они же брауни (иностранное слово, которым, обычно, называют целый ряд самых различных существ), они же „домашние дедки“ (простонар.) — домовые духи. В классическом справочнике Ортьерна домовых относят к шестой категории Других существ, однако Тициан и Шокли не согласны с этим (и автор этих строк их поддерживает), поскольку, в отличие от сорняков, полянок, банников и т. п. домовые — существа разумные, с ярко выраженным интеллектом. Они, конечно, не тянут на гениев, однако с домовым можно поддерживать вполне связную беседу, что уже само по себе выносит их за замки шестой категории (Другие существа с ограниченными возможностями влияния на эфир или вовсе без оных, являющиеся спонтанными местными проявлениями