— Конечно нет! Ну, может быть… Разве что чуть-чуть.

— Не смущайся, было бы странно, если бы их не было. Судя по твоему описанию, он очаровашка и вас столько связывает. Сколько вы встречались?

— Сейчас мне кажется, что всю жизнь, — вздохнула Дженна. Она сделала глоток кофе, но не почувствовала вкуса. — Нас со Стоктоном всегда тянуло друг к другу. Он был моим первым другом в младшей школе, первым, кто сидел за мной во время обеда и помогал освоиться в новой школе. Я не помню, когда мы сблизились сильнее, чем друзья. Это просто произошло.

— Значит, школьная любовь.

— Да, мы все время проводили вместе. Думаю, все ждали, что однажды мы поженимся…

— Но вместо этого произошел разрыв. Ничего удивительного, так заканчиваются отношения у большинства школьных парочек.

— Да… Однажды мы со Стоктоном провели выходные в Чикаго, и там я вдруг поняла, что мы с ним хотим от жизни совершенно разных вещей. Конечно, он всегда говорил, что хочет объехать весь мир и стать великим поваром, но я думала это только слова. Я надеялась, что когда он услышит про Нью-Йорк, то захочет поехать со мной, но… Все пошло не так. Похоже, душой он всегда был на полпути к аэропорту, готовый улететь куда глаза глядят. Я не знала ни когда он вернется, ни вернется ли вообще. У меня были свои планы и цели, но он не хотел меня слушать. Поэтому я не стала ждать его и уехала в Нью-Йорк.

— Он мужчина. Я думаю, это побочный эффект тестостерона. Значит, теперь ты гадаешь, что бы произошло, если бы ты осталась в Ривербенде?

— Нет, конечно нет. Что сделано, то сделано. Все это уже в прошлом.

Но так ли это? Тогда как пятиминутный разговор с мужчиной, которого она больше не любила, мог привести ее в такое смятение?

— Наверное, я просто не ожидала, что его присутствие будет так влиять на меня.

— Ты справишься. Будь осторожна и избегай общения наедине с этим красавцем поваром, иначе все вокруг решат, что между вами что-то есть.

— Но ничего нет!

— Знаю-знаю, я слышала все твои разнообразные отрицания и протесты, — рассмеялась Ливия. — Как там у Шекспира? О женщинах, которые слишком активно отрицают свои чувства?

— На этот раз никаких чувств действительно нет. — Дженна собрала разбросанные по столу бумаги и встала. — Давай прощаться, Ливия. Мне еще нужно позвонить своему поставщику продуктов.

Мейбел Пирсон сделала глоток кофе и съела еще один крошечный кусочек тирамису. Стоктон, уже полчаса краем глаза наблюдавший за ней через открытую дверь в обеденный зал, улыбнулся. Он знал Мейбел столько же, сколько и своих родных тетушек, а из-за Дженны в школьные годы проводил с ней больше времени, чем с настоящими родственниками. Тетушка Мейбел, в свою очередь, относилась к нему как к непутевому племяннику и, похоже, сегодня собиралась вставить свои два цента в копилку советов о его личной жизни.

Вооружившись кофейником, он подошел к ее столику.

— Здравствуйте, тетушка Мейбел. — Так она попросила называть себя, после того как в третий раз за неделю накормила его обедом. — Давайте я наполню вашу чашку.

— Как мило с твоей стороны, — улыбнулась она. — Ты всегда был хорошим мальчиком, Стоктон. Слышала, ты согласился стать поставщиком продуктов для дня рождения Эунси? Она будет в полном восторге.

— Надеюсь. Но я подозреваю, вы пришли сюда вовсе не за тем, чтобы сказать мне это?

— О чем ты? Я здесь, чтобы выпить кофе и насладиться твоим великолепным тирамису.

— Не лукавьте, тетушка. Вряд ли даже лучшее тирамису в мире заставило бы вас высунуть нос из дома в такой холод.

— Я хотела узнать, когда к тебе вернется здравый смысл, мальчик.

— Думаю, я уже вышел из того возраста, когда меня можно было назвать мальчиком.

— Возможно, но это не мешает тебе вести себя как мальчишка. Ты ведь знаешь, что разбил сердце моей племяннице?

— Хочу напомнить — это она ушла от меня.

— Возможно, но женщина никогда не закончит отношения без очень весомой причины.

— В любом случае между нами давно все кончено, так что и говорить не о чем.

— Знаешь, я очень долго злилась на тебя за то, что ты позволил ей так уйти. Почему ты не полетел за ней и не попытался вернуть?

Стоктон отвел взгляд. Все эти годы он избегал этого вопроса, не задавал его даже сам себе. Восемь лет назад он стоял в аэропорту с кредитной картой в руке и смотрел на табло со списком рейсов. Там был один самолет до Нью-Йорка и один до Рима. Он мог бы выбрать Нью-Йорк. Но улетел в Италию.

— Простите, тетушка. Возможно, когда-то вам казалось, что мы с Дженной созданы друг для друга, но время показало, что это не так, — сказал Стоктон, стараясь вложить в голос как можно больше уверенности.

— Почему?

— Оказалось, мы слишком разные и у нас разные цели в жизни.

Тетушка Мейбел поставила в сторону опустевшую чашку и с мягкой улыбкой заглянула в глаза Стоктона:

— Ты так в этом уверен? Потому что Дженна, которая покинула Ривербенд восемь лет назад, и Дженна, вернувшаяся пару дней назад, — это две совершенно разные девушки. Да и ты, мой дорогой, уже не тот мечтательный мальчик, которого я знала когда-то. Может, теперь вы стали теми людьми, которые смогут найти общий язык?

Дженна понимала, что она должна взять себя в руки и обсудить со Стоктоном организацию праздника в «Растике» и меню для дня рождения Эунси. Ей не о чем беспокоиться, ведь вчера они проработали вместе целый вечер и никто из них не попытался переступить черту, а сегодня Стоктон был всего в нескольких дюймах от нее, но не попытался поцеловать. Похоже, он действительно забыл ее. Как и она. И не важно, что она потратила целый час на то, чтобы подобрать подходящую одежду для встречи с ним, а перед входом в «Растику» зачем-то достала зеркальце и проверила, не размазалась ли тушь.

Наконец, набравшись духу, она толкнула дверь и вошла в ресторан. В обеденном зале всегда царил уютный полумрак, рассеиваемый только леденцовым светом стоящих на столах ламп под абажурами и запах свежеиспеченного хлеба, горячего кофе и пряностей. Откуда-то лилась тихая джазовая мелодия, прекрасно вписывающаяся в общую атмосферу. Создавалось впечатление, что Стоктону удалось собрать в одном месте все, в чем заключалось неповторимое очарование Италии, которое заставляло гостей ресторана возвращаться снова и снова. Музыка была достаточно тихой, чтобы не мешать беседам, которые велись за столиками, а полумрак создавал ощущение уединенности.

Решив не отвлекать шеф-повара и дождаться, когда в ресторане станет меньше посетителей, Дженна направилась к бару и заказала себе диетическую содовую. Над стойкой висел яркий плакат, приглашающих всех на праздник в честь дня рождения «Растики». Совмещение вечеринки с празднованием Нового года было блестящей идеей — люди будут искать, где встретить Новый год, а с такой рекламой они, без сомнения, выберут «Растику». В голове Дженны рождались все новые и новые идеи по оформлению вечеринки. Это должно было быть что-то простое, что не будет отвлекать внимание гостей от великолепной еды и уникальной атмосферы этого места.