— Вот так-то, — сказал он. — Вот это я называю хорошим фокусом.

Тень, который пристально следил за каждым его движением, наклонил голову набок.

— Покажи, как ты это делаешь.

— Я это делаю, — сказал Суини с таким видом, будто выдавал самую страшную тайну на свете, — лихо и стильно. И по-другому не умею.

И беззвучно затрясся от смеха, ощерив редкие зубы и раскачиваясь на каблуках.

— Согласен, — кивнул головой Тень, — лихо и стильно. Я тоже так хочу. Если судить по той технике, что описана в моей книжке, ты, вероятнее всего, спрятал монеты в той же руке, где был стакан, а потом ронял их по одной в стакан, а нам показывал — правой рукой — одну и ту же монету.

— Загребешься с этой твоей техникой, — сказал Бешеный Суини. — По мне так проще доставать их из воздуха, и все дела.

Тут вмешался Среда:

— Твой мед, Тень. Я сохраню верность «Джеку Дэниэлсу». Что же касается этого ирландского халявщика…

— Бутылочного пива, если можно, темного, — тут же подхватил Суини. — Значит, говоришь, халявщик? — Он поднял стакан с остатками коктейля и развернулся к Среде. — Да минует нас буря и да оставит нас без ущерба и в добром здравии! — возгласил он и опрокинул стакан в глотку.

— Прекрасный тост, — сказал Среда. — Жаль, бессмысленный.

Перед Тенью поставили очередной стакан с медом.

— Мне что, обязательно это пить?

— Боюсь, что так. Для закрепления сделки. Первая колом, вторая соколом, третья мелкой пташкой.

— Дерьма до кучи, — сказал Тень и опорожнил стакан двумя большими глотками. Во рту расцвел удушливый букет медового маринада.

— Ну вот и все, — сказал мистер Среда. — Теперь ты мой.

— Так как же все-таки, — вклинился Суини, — хочешь ты узнать, как я делаю этот фокус?

— Хочу, — ответил Тень. — Что, в рукаве держишь?

— В каком еще, на хрен, рукаве, — фыркнул Суини, раскачиваясь и подскакивая на месте, и сделался похож на долговязый небритый вулкан, вот-вот готовый взорваться от восторга по поводу собственного великолепия. — Все просто, как два пальца об асфальт. Побьешь меня, скажу.

Тень покачал головой.

— Я пас.

— Вот ни фига себе, — сказал Суини, обращаясь ко всему залу. — Старик Среда нанимает себе гориллу, а у парня керосину не хватает даже на то, чтобы кулаки из жопы вынуть.

— Я не стану с тобой драться, — повторил Тень.

Суини продолжал раскачиваться на пятках, на лбу у него выступила испарина. Он поправил козырек бейсболки. Потом вынул из воздуха очередную монету и положил ее на стол.

— Чистое золото, ежели что, — сказал он. — Победишь или проиграешь, — а ты проиграешь — не важно, она твоя. Такой амбал, и кто бы мог подумать, обосрался при первом же шухере, да?

— Он тебе уже сказал, что не станет с тобой драться, — вмешался Среда. — Вали отсюда, Бешеный Суини. Бери свое пиво и оставь нас в покое!

Суини сделал шаг по направлению к Среде.

— А это не ты, часом, назвал меня халявщиком, ты, пердун старый? Ты, злобный выродок, висельник сраный! — Лицо у него побагровело от злости.

Среда примирительно выставил перед собой руки, ладонями вперед.

— Потише, Суини. Выбирай слова.

Суини смерил его взглядом. Потом проговорил мрачным тоном вусмерть пьяного человека:

— Ты труса нанял, понял? Как ты думаешь, что он станет делать, если я сейчас дам тебе в морду?

Среда повернулся к Тени.

— Все, с меня хватит, — сказал он. — Разберись с ним.

Тень встал, и ему пришлось задрать голову, чтобы посмотреть Суини в лицо: господи, сколько же росту в этакой дылде, подумал он.

— Ты пьян, — сказал он. — И здесь тебе больше делать нечего. Проваливай подобру-поздорову.

По лицу у Суини медленно расплылась блаженная улыбка.

— Ну наконец-то, — сказал он и тут же выбросил вперед тяжелый кулак.

Тень попытался уйти назад, но кулак все равно пришелся ему под правый глаз: посыпались искры, полыхнула боль.

Вот с этого драка и началась.

В том, как дрался Суини, не было ни стиля, ни особой хитрости — ничего, кроме беспорядочного воодушевления от самой драки: мощные, резкие удары наотмашь, и мазал он примерно так же часто, как попадал в цель.

Тень ушел в защиту и дрался очень аккуратно, блокируя удары Суини или уходя от них. Вокруг собрались зрители, и он ясно отдавал себе в этом отчет. Кто-то пытался протестовать, но столы моментально оказались отодвинуты к стенам, чтобы дать бойцам свободное пространство. Чувствовал Тень на себе и пристальный взгляд Среды — и его обычную недобрую ухмылку. Ежу понятно, ему устроили проверку: вот только — что проверяем?

Тюрьма научила Тень различать два вида драки: драку из разряда я тебе глаза на жопу натяну, где главное произвести как можно больше впечатления на публику, и драку частную, настоящую, стремительную и неразборчивую в средствах, которая неизменно заканчивалась буквально за несколько секунд.

— Слушай, Суини, — задохнувшись от очередного удара в корпус, проговорил Тень, — ты ради чего дерешься-то?

— Ради радости, — отозвался Суини, трезвый как стеклышко: не то и впрямь протрезвел, не то перестал притворяться пьяным. — Ради чистого, охеренного, блядского удовольствия. Разве ты не чуешь, как по жилам у тебя растекается радость, как сок по дереву? — Губа у него кровоточила. Как, собственно, и костяшка на кулаке у Тени.

— Так как ты все-таки делаешь этот трюк? — спросил Тень.

Он качнулся назад, ушел в сторону и принял на плечо удар, который был нацелен ему в лицо.

— Да я ж тебе сразу сказал как, в самый первый раз! — гоготнул Суини. — Только фигли объяснять — ого! Вот это по-нашему! — тому, кто ни фига не слышит.

Тень весь вложился в хороший прямой в корпус, и Суини опрокинулся спиной вперед на стол; пустые стаканы и пепельницы посыпались на пол. Вот тут бы его и добить.

Тень посмотрел на Среду; тот кивнул. Тень перевел взгляд на Бешеного Суини.

— Ну, хватит с тебя? — спросил он.

Суини поколебался, потом кивнул. Тень отпустил его и сделал несколько шагов назад. Суини, отдуваясь, перевел свое длинное туловище в вертикальное положение.

— А с тебя не хватит, жопа ты этакая! — взревел он. — Ты у меня сам сейчас соплями умоешься!

Он осклабился и ринулся на Тень, отведя руку для хлесткого свинга. Но тут под ногу ему попался кубик льда: улыбка тут же превратилась в отчаянную гримасу, ноги поехали вперед, а сам он грохнулся навзничь и с явственным стуком ударился затылком об пол.

Тень поставил колено ему на грудь.