также осмелюсь предположить, что в теле после наступления временного состояния… смерти, резко замедляются метаболические процессы, но это, повторюсь, только предположение. При этом пока непонятным в силу неизученности остаётся тот факт, что интенсивность гемокоагуляции вырастает, кровь сворачивается очень быстро. Возможно, скорость сосудисто-тромбоцитарного гемостаза вырастает из-за неимоверно высокого количества тромбоцитов в крови, которые очень активно вырабатываются в процессе протекания болезни в различных ее стадиях. И скорее всего, это попытка стремительно умирающего организма бороться с угрозой из последних сил. Но это только мое предположение.

– Так, тогда что делать в этом случае?

– Бить тревогу, что же ещё! Я вам изложила всё что знала, вы уж сожмите до разумных пределов и максимально быстро передавайте веером эту информацию всем ведомствам, до которых вам удастся дозвониться. Да, и вот ещё что: пока это только догадки, но судя по тому что я вижу – готова предположить, что вирус может также передаваться воздушно-капельным путём при близком контакте с заражённым организмом. То есть при простом кашле, например, или чихе… Это тоже не скидывайте со счёта, хотя и стоить перепроверить гипотезу.

– Хорошо. Я понял, сейчас же и начну. Я перезвоню вам, как только появятся какие-то вопросы, договорились?

– Да. Пока я на связи. И… удачи. Она нам очень пригодится.

Михаэль завершил звонок и положил телефон на стол. В голове крутились крайне неоднозначные мысли об услышанном, и при этом сознание рисовало самые негативные картины. Если всё, что было сказано о вирусе и ситуации вообще – правда, то даже при быстрой реакции правительства Германии – и не менее быстрой правительств других стран, большого количества жертв в любом случае избежать не удастся. Другое дело, что сутки-двое промедления – и будет катастрофа. Пока же среагировать, подключить спецслужбы, авиакомпании, которыми летели люди тем самым рейсом, а также быстренько разогнать всех по домам под страхом уголовного преследования – это можно, причем относительно быстро. Как поведут себя люди, услышав в новостях нечто подобное, в принципе догадаться несложно. Найдётся большое количество бунтарей и идиотов, которые проигнорируют предписания, и они как раз и попадут в группу риска. Остальные же, будучи изолированными по отдельности или малыми группами – в пределах семьи – имеют все шансы выжить. В целом, быстрота реакции и введение чрезвычайного положения в странах Европы и США могут очень сильно помочь ситуации. Нужна лишь политическая воля.

Работающее на стрессе сознание начало подкидывать различные картинки и вопросы. Михаэль тут же стал лихорадочно соображать, что он будет делать после того, как оповестит экстренные службы. Любимая девушка живет в чуть больше чем часе езды от Франкфурта – но к ней можно позже. Город Лих – большая деревня – и если туда и доберется зараза, то не сразу. Сперва надо из самого Франкфурта вывезти родителей. А ещё быстро успеть закупиться продуктами и залить полный бак. И предупредить друзей… хотя в такое навряд ли кто сразу поверит. И бабушку забрать из дома престарелых, но здесь недалеко…

«Черт бы вас побрал с вашими экспериментами!» – зло подумал Михаэль, достал из кармана личный телефон и начал искать контакты экстренных служб. Пока было совершенно неясно, с кого начинать и кому звонить. Поэтому, после недолгих колебаний, он решил перво-наперво дозвониться в приёмную городской мэрии и начать с доклада об укушенных фельдшерах городской скорой. А дальше, подумал он, городское правительство само раздаст распоряжения муниципальным службам, полиции и выйдет на связь с министерствами и кабинетом правительства страны. И так по цепочке вверх. Пытаться сразу прозвониться в Берлин – дело дохлое, либо слушать не станут, либо на проводе провисишь полчаса, а соединят всё равно с каким-нибудь третьим помощником второго секретаря. До регионального правительства достучаться гораздо проще. А там пусть сами дальше думают.

Телефон приемной нашелся быстро. Рабочий день в мэрии как раз начался три минуты назад. Михаэль быстро набрал номер, и после пары гудков услышал голос секретаря:

– Мэрия города Франкфурт, Линда Бэкер. Чем я могу вам помочь?

– Здравствуйте, Линда. Вас беспокоят из клиники «Нордвест». Меня зовут Михаэль Бок. У меня дело государственной важности к обербургермейстеру Бекхоффу. Срочно соедините меня с ним!

– Господин Бекхофф ещё не подошёл, у нас только началась ранняя смена. Он будет часа через полтора. Что я могу передать?

– Я ему сам передам всё что нужно тогда, когда он придёт. Пожалуйста, запишите мои данные для обратной связи. Номер я продиктую.

Линда Бэкер записала данные Михаэля, затем спросила:

– О каком срочном деле идёт речь? Мне нужны детали, чтобы знать, о чём говорить с господином Бекхоффом.

– Сегодня ночью в городе зафиксирована вспышка вируса бешенства, причем штамм вируса крайне опасен. Нужно срочно провести ряд мероприятий по изоляции граждан. Один человек уже умер, несколько заражены.

– Вы вирусолог?

– Нет, я санитар в морге «Нордвест».

– Тогда откуда вы знаете о вирусе? Откуда информация?

– Я разговаривал с вирусологом, который мне это передал. Все данные о человеке у меня есть. Более того, у меня на столе лежит тело пациента, которого привезли сюда ранним утром, и который, предположительно, умер от вируса.

– Предположительно? То есть вы не знаете? – продолжала задавать вопросы Линда. Ей регулярно звонили люди очень разной степени адекватности, включая городских сумасшедших, и она, чтобы не попасть под немилость начальства, приобрела привычку сначала подробно расспрашивать звонящего о предмете обсуждения, стараясь попутно выявить психическое состояние собеседника, а уже потом, выстроив логическую картину, передавать или не передавать информацию руководству.

– Я лично не знаю. Но повторюсь, мне звонила женщина-вирусолог и донесла до меня эту информацию.

– Эта женщина – ваша знакомая?

– Нет, она знакомая умершего.

– То есть вы её не знаете, но она вам сказала, что ваш пациент умер от вируса?

– Да, всё так.

– Но с чего вы взяли, что она вирусолог и донесла до вас проверенную информацию?

– Я… – здесь Михаэль не нашелся, что ответить, и уже понял, что прокололся – не имея проверенных фактов, он вывалил слишком много деталей, вместо того чтобы сфокусироваться на главном. – Я вам сказал, как есть, и мне нужно срочно поднять экстренные службы по тревоге. Скоро может быть поздно, понимаете?

– То есть вы хотите, чтобы я передала непроверенную информацию, мы объявили в городе, а далее в стране карантин, поставили под ружьё полицию, МЧС, армию, и при этом поверили вам или человеку, которого вы не знаете? Ваша врач или кто там она – оставила свои данные? Она из Франкфурта?

– Нет, она не из Франкфурта. Он гражданка США, в данный