Тело мы не трогали, однако когда Левинсон был жив, он покусал людей до крови. Не думаю, что они за эти несколько часов успели сделать прививку, да ещё и посреди ночи.

– Прививки – те, которые укушенные могут сделать, чисто теоретически – не работают. Более того, мы даже не знаем пока, что конкретно работает. Провести эксперименты на крысах по медикаментозному лечению мы не успели, впрочем, и по химическому воздействию на заражённых тоже.

– Так, я тогда могу попробовать сейчас отозвать инфицированных в больницу и мы положим их на карантин по приказу руководства министерства здравоохранения, это вопрос решаемый, я тогда свяжусь с главврачом нашей больницы – это если говорить о персонале нашего учреждения, конечно. Если ещё кто-то в аэропорту был инфицирован – а говорят, что так оно и было, то придётся подключать полицию и спецслужбы. Если вы нигде не ошиблись в том, что говорите, то предполагаю, что они умрут?

– К сожалению, да. И я не ошиблась. Я понимаю ваше недоверие, мы с вами даже не знакомы, и у вас есть все основания сомневаться в моей компетентности и даже психическом здоровье – но поверьте, с головой у меня всё в порядке. У Юджина должен был быть с собой ноутбук. Вам привозили?

– Нет, откуда? Его привезли налегке, из электроники только телефон.

– Значит, когда мы с вами закончим, позвоните в аэропорт – видимо, ноутбук сдан в багаж, и чемодан должен уже быть на складе хранения невостребованных вещей. Уточните в аэропорту, как можно забрать груз, и на месте ли он. А потом передайте информацию спецслужбам.

– Что я им скажу?

Оливия замолчала. Она колебалась. Данные на ноутбуке станут подтверждением её слов и могут дать специальным службам Германии – а, соответственно, и Евросоюза – понимание, с чем они имеют дело. С другой стороны, в руки европейцам попадет информация о проводимых американцами исследованиях в Восточной Европе, и это будет пахнуть очень серьёзным международным скандалом. В то же время Оливия понимала, что сейчас она как никто другой владеет информацией о том, с чем в считанные часы придется столкнуться человечеству, и грандиозный скандал даже в Совбезе ООН будет цветочками по сравнению с надвигающейся проблемой, которую пока есть возможность, пусть и небольшая, если и не решить то хотя бы локализовать. Механизмы отработаны, если действовать быстро. В противном случае, если тянуть время – то рост заболеваемости пойдёт в геометрической прогрессии. Сама передать данные Оливия не могла, потому как сеть компьютеров в лаборатории не имела доступа в интернет во избежание утечки данных. Только у одного человека – руководителя проекта – был доступ к передаче данных по защищенному каналу, но сейчас он лежит на столе в морге, и навряд ли сможет что-то сделать. Ноутбук, правда, тоже был защищён паролями, поэтому на взлом потребуется какое-то время. Но это в плохом случае, если службы Германии будут колебаться в части принятия решений по полученным и непроверенным данным, а не начнут действовать сразу. Здесь всё очень зависит от поворотливости системы быстрого реагирования на чрезвычайные ситуации.

Через минуту Оливия решилась:

– Скажете всё то, что скажу вам я. И что на ноутбуке есть крайне важная информация о ходе исследования нового вируса. Он защищен паролем, но разберутся. Дайте им мой телефон, пусть звонят и делают это быстро. У меня есть такое ощущение, что скоро мне обрубят канал связи. Наши переговоры записываются, все сотрудники исследовательского центра имеют служебные сим-карты и находятся под контролем Центра. Когда ответственные лица доберутся до прослушивания звонков – я не знаю, но делают они это регулярно. К счастью, у нас есть фора, так как в США сейчас ночь, и возможно координационный центр даст нам несколько часов времени, потому что в ночную смену там работает малое количество сотрудников. Поэтому постарайтесь тоже сильно не затягивать, я смогу хоть какие-то комментарии дать в случае необходимости. Начните с вашего правительства. В США я позвоню сама и сообщу про текущую ситуацию.

– Я вас понял, – Михаэль почему-то верил в то, что слышит. На интуитивном уровне и по манере подачи информации он явно осознавал, что ситуация серьёзная, а его собеседник не страдает шизофренией или ещё какими-то «весёлыми» заболеваниями. – Опишите, что по действию вируса, и что нужно делать дальше.

– Расскажете им, помимо того, что я уже вам сказала, вот что: вирус очень быстро поражает центральную нервную систему и захватывает мозг, и он в терминальной стадии болезни практически перестает что-либо соображать… или вовсе перестает. Крысы перед тем, как мы фиксировали их биологическую смерть, начинали себя вести неадекватно и очень буйно, бросаться друг на друга, кусаться. И судя по тому, что вы описали относительно Левинсона, он вёл себя примерно так же как наши объекты, что для человека нетипично, в целом.

– Да, но пока то, что вы описываете – на сто процентов повторяет симптоматику обычного бешенства. Если вирус высоковирулентный и у него короткий период развития – это очень плохо, то что он резистентен к медпрепаратам – это ещё хуже. Но пока это тянет на карантин, не более того…

– Слушайте дальше, сейчас вы всё поймете. Я бы сказала «опасность» – но это не то слово, как охарактеризовать последствия правильно – я не знаю. Но в общем суть в том, что крысы, после того как была зафиксирована их биологическая смерть… спустя некоторое время ожили. Они начали с ещё большим остервенением бросаться друг на друга, и при этом проявляли большую агрессию к тем подопытным, что ещё не были инфицированы, и при этом почти не нападали на заражённых. Зафиксированы случаи каннибализма. При этом, что важно отметить, заражённые не чувствовали боли и усталости, а также напрочь игнорировали физические повреждения. Вечером мы специально отрезали одной такой крысе ноги, причем не просто по суставам, а с половиной таза. Вы понимаете, что в любом случае это мучительная и гарантированная смерть? А этой было абсолютно всё равно – подопытный объект был жив, активен, кровь очень быстро свернулась, и что самое главное – крыса, даже волоча по полу ковчега кишками, продолжала бегать и напала на ещё одну незаражённую крысу, которую мы поместили в ковчег для эксперимента. Почему критические повреждения не вызвали быстрой смерти – я не знаю, этот вопрос нужно еще изучить, а у нас не было на это времени. Но то, что они не чувствуют боли и что кровь очень быстро сворачивается – это зафиксированный факт. Относительно работы кровеносной системы вообще, и