Как-то раз Жозен разворчалась не на шутку на привычку «леди Джэн» надевать ежедневно свежие белые платья и заявила, что она намерена заменить их цветными во избежание лишней возни и расходов. Негритянка «Мышка», славившаяся как искусная прачка, пришла в сильное негодование от такого намерения Жозен и, коверкая на свой лад французский язык, упросила разрешить ей стирать, крахмалить и гладить белые платьица сиротки-девочки.

Таким образом, «леди Джэн» была каждый день красиво одета. Постепенно грустное выражение ее личика совсем изменилось: она пополнела, щеки ее порозовели, и, глядя на этого милого ребенка, появлявшегося постоянно с голубой цаплей на руках, все жители улицы «Добрых детей» ласково улыбались, приветливо кланялись сиротке и принимали живейшее участие во всем, что ее касалось.

Худенький, сморщенный старичок француз по фамилии Жерар, который содержал овощную лавочку рядом с квартирой Маделон, говорил, что для него день не день, когда прелестное личико «леди Джэн» не появится в их тихом переулке. Старичок весь сиял при звуке приятного детского голоска, раздававшегося по утрам перед его прилавком.

— Доброго утра, мосье Жерар! Тетя Полина просит вас отпустить луку.

Овощи тотчас выдавались, а обычная маленькая прибавка в виде горсти орехов, спелого апельсина или карамелей принималась с обворожительной улыбкой.

Мосье Жерар, необыкновенно кроткий, вежливый старик, редко вступал в разговоры с покупателями. Детей он положительно терпеть не мог, потому что некоторые шалуны из соседних домов постоянно насмехались над ним. По наружности старичок был действительно смешон. Его сморщенное безбородое личико напоминало печеное яблоко. Он выходил на улицу не иначе, как повязав свою лысую голову красным носовым платком, концы которого болтались у него под подбородком. Необычайно широкие панталоны, плисовая куртка и белый фартук чуть не до пола составляли обычный его наряд.

Весь день напролет старичок сидел на своем деревянном стуле перед прилавком, на котором были разложены апельсины, яблоки, сладкий картофель, лук, кочаны капусты и даже пахучий чеснок. В свободные минуты мосье Жерар не сидел сложа руки: вечно он что-нибудь чинил, клеил, штопал. Не тратясь на прачку, он сам стирал свое белье, клал заплаты на платье и штопал свои чулки. Нимало не конфузясь, если его заставали за таким занятием, он при входе каждого покупателя прехладнокровно откладывал в сторону чулок, иголку с ниткой и отбирал требуемый товар.

Однажды утром нелюдимый лавочник удивил «леди Джэн» приглашением посидеть у него в лавке и скушать апельсин, пока он починит свою куртку. Съесть апельсин девочка отказалась, говоря, что она привыкла делиться всем с Пепси, а посидеть охотно согласилась. Поставив цаплю перед корзиной с обрезками овощей, маленькая гостья вскарабкалась на стул, оперлась ножками о ближайшую кадочку с морковью, оправила коротенькую свою юбочку и, подперев обеими руками свое личико, принялась внимательно изучать лицо работающего старичка. Наконец любопытство победило ее сдержанность, и она очень вежливо, но слегка запинаясь спросила:

— Мосье Жерар, скажите, вы мужчина или женщина?

Старик в первую минуту положительно оторопел. Откинув назад голову, он вдруг громко расхохотался. Этого с ним не случалось уже несколько лет.

— Это хорошо! Очень хорошо! — воскликнул он — Да я, маленькая моя леди, сам этого не знаю, потому что мне приходится работать и за мужчину, и за женщину. Но почему это вы ко мне обратились с таким странным вопросом?

— Потому, мосье Жерар, — отвечала девочка пресерьезным тоном, — что я сама об этом часто думаю. Мужчины никогда не шьют и не надевают фартуков, а женщины не носят таких широких панталон. Вот я и не знала, кто вы такой?

— Превосходно! — воскликнул опять старик, покатываясь со смеху.

— Чему же вы смеетесь? Я не понимаю, — возразила «леди Джэн», выпрямляясь на стуле и как будто обидясь на то, что мосье Жерар над ней смеется — Я нахожу, что если вы мужчина, то вам, должно быть, очень трудно чинить себе платье и штопать чулки, как это делают женщины.

— Ах вы, моя дорогая малютка! Ведь вы знаете, я совсем одинокий, обо мне заботиться некому.

— А я позабочусь! — возразила «леди Джэн», весело улыбаясь. — Теперь, когда я узнала, что вы мужчина, и когда Пепси научит меня шить, я буду сама чинить ваше платье.

— Крошка моя! — воскликнул старик, пораженный таким великодушием. — Вот примите от меня еще апельсин.

— О нет-нет, благодарю! — сказала «леди Джэн», отводя его руку — Я у вас сделала только одну покупку, и мне следует только одна прибавка; больше — будет несправедливо! Теперь пора мне уйти! И, спрыгнув со стула, она взяла на руки цаплю, которой, очевидно, очень понравилось угощение капустными обрезками, и, вежливо простившись со старичком лавочником, выпорхнула на улицу.

В глубоком раздумье сидел старик за своим чулком по уходе ребенка; наконец он тяжело вздохнул, сложил работу и произнес вслух:

— О если бы Мари была жива! Все шло бы иначе!

ГЛАВА 9

Поездка на дачу

Тетя Модя и Маделон были сестры-близнецы, поразительно похожие одна на другую: то же румяное широкое лицо, те же блестящие черные волосы, гладко зачесанные спереди и свитые в крупный узел на затылке. Тетя Модя явилась в туго накрахмаленном ситцевом платье светлого цвета. На шее у нее был надет белый кисейный шарф, завязанный большим бантом.

Когда Пепси увидала гостью, она раскрыла объятия, вся раскраснелась от радости и весело крикнула:

— Тетя Модя, как я тебе рада! Вероятно, мама передала тебе, чтобы ты приехала за «леди Джэн»?

Тетя Модя горячо расцеловала племянницу и ласково обняла «леди Джэн», точь-в-точь как это делала каждый день Маделон.

— Маделон мне рассказала о девочке с голубой цаплей, — сказала тетя Модя, — и я сейчас же поспешила к ней, чтобы расцеловать малютку и забрать ее к нам в гости. Я, правда, немного задержалась, но что поделаешь? Дела одолели!

— А какие такие дела, тетя? — спросила с