в печатную прессу уже начинает раздражать меня в моём... муже.

Отвернувшись, я наклонилась, прижимаясь губами к рукаву футболки, и тихонько шепнула: "Муж". Покатала это слово на языке, будто пробуя его на вкус. Было немного необычно. Особенно когда полжизни в этой роли представляла другого мужчину.

Мой взгляд поднялся к иллюминатору, за которым монотонно проплывали однообразные перистые облака.

– Хочешь сесть к окну? – поинтересовался перед началом полёта Джастин.

Я пожала плечами.

– Можно.

На самом деле я не понимала, почему в самолётах многие любили садиться возле иллюминатора. Лично для меня это было сродни эффекту электрички. Ну, это когда интересно первые секунды, а потом поезд въезжает в тоннель и смотреть, собственно говоря, не на что.

Точно так же и с самолётами.

Яркий луч солнца вынырнул неизвестно откуда и ослепил меня. Я зажмурилась. Тут же Джастин протянул руку и опустил шторку.

– Так лучше? – его губы оказались плотно прижатыми к моему уху, и волна дрожи прошлась вниз от шеи по всему телу.

Интересно, он нарочно постоянно проделывает со мной это? Никогда столько не дрожала, как за последние несколько часов.

– Д–да, – запинаясь, кивнула я.

– Может, ты чего–нибудь хочешь?

Сглотнув, я закусила нижнюю губу.

– Ч–чего?

Тихий смешок слетел с его губ.

– Воды, например?

– Вода? – рассеянно переспросила я. – М... да... вода... было бы здорово.

Джастин отстранился, и способность дышать тут же вернулась ко мне.

Позвав стюардессу, он попросил принести мне воды, и через минуту минералка уже плескалась в стаканчике на столике передо мной.

Джастин снова уткнулся в газету, и теперь это начинало меня злить.

Я в упор уставилась на него. Почувствовав мой пристальный взгляд, он обернулся.

– Да, Шеннон?

– Поговори со мной? – попросила я.

– Конечно.

Сложив газету, он отбросил её в сторону и выжидающе посмотрел на меня. Затем прочистил горло:

– О чём бы ты хотела поговорить?

Хороший вопрос. Закатив глаза, я откинулась на спинку кресла.

– А тебе не кажется, что у нас целый вагон накопившихся вопросов?

– Так и есть, – спокойно ответил он. – Но я думал, что мы обсудим всё по прилёту в Сиэтл, а не в пути.

Он многозначительно кивнул в сторону прохода.

Нагнувшись вперёд, я окинула взглядом салон, заполненный людьми. Кто-то спал, кто-то смотрел фильмы или слушал музыку, разговаривал друг с другом, а кто-то наблюдал за соседями – у всех свои излюбленные развлечения.

Тяжело вздохнув, я вернулась в исходное положение. Джастин же, протянув руку, обнял меня за плечи и прижал к себе, а я позволила ему сделать это, как позволила своей голове скользнуть к нему на плечо. Затем, удовлетворённо вздохнув, закрыла глаза.

– Я устала.

– Я понимаю, – шепнув, он прижался к моему виску губами, и я робко улыбнулась.

Боже, я знаю его сутки. Сутки! А мы ведём себя как пара, которая вместе уже, по меньшей мере, год. Отчего мне так легко с ним?

– Не знаю, может я твоя судьба, – ответил Джастин и усмехнулся.

Мои глаза удивлённо распахнулись.

– Читаешь мысли?

– Нет, ты это вслух сказала.

Дурная привычка, особенно когда сам её не замечаешь, - заворчала я.

Но почему же, даже очень милая.

– Надеюсь, я не была слишком громкой, – прошептала я, помня о том, что мы не одни.

– Нет, – протянул он и, склонившись, коснулся моих губ своими. Совсем легко и невесомо, но вполне достаточно для того, чтобы я загорелась... в предвкушении.

Он, что, нарочно это делает? Заводит меня? Поцелуи Джастина не были обычными «поклёвываниями» Оливера то в щёку, то в макушку, кажется этот мужчина в каждое прикосновение, в каждый свой поцелуй вкладывал обещание большего.

Я тут же обругала себя последними словами за эту предательскую реакцию тела. В конце концов, я его не знаю, а только планирую узнать. А затем одёрнула саму себя. А что в этом собственно такого? Он – мой муж, пусть даже таким ненормальным образом. Хотеть мужа ведь не преступление?

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Мы помолчали недолго, но Джастин не размыкал объятий, а я не хотела отстраняться.

Самолёт периодически потряхивало, во время каждой, даже самой небольшой воздушной ямки, я сжималась в комочек, а мой муж, чувствуя, эти перемены во мне, просто успокаивающе гладил по плечу. Я не особо любила летать, хоть и понимала, насколько нелепы мои страхи.

-Прости, мне надо освежиться, - слабо улыбнулась я и выскользнула в туалет.

Побрызгав в лицо холодной водой, я уставилась на своё отражение. Превратилась в какую-то размазню, ноги дрожат, как желе, от любого прикосновения Джастина, а ещё я жду его ласки, как… как… как кто? Как мартовская кошка под весенним солнцем?

Где моя хвалёная сдержанность и умение себя контролировать? Вся моя жизнь была чётко распланирована, я знала, чего хочу, и что будет дальше. А теперь я без понятия, что случится через час.

Самолёт тряхнуло, и я вцепилась в раковину.

Бррр, неприятные ощущения. Особенно когда внутри и так всё сжимается от неопределённости.

Открыв дверь, я хотела выйти, но меня быстро втолкнули обратно.

-Что за?..

Джастин набросился на мой рот с непоколебимой решимостью. Этот поцелуй был иным. В нём не было нежности. Только чистая страсть. И неразбавленное желание.

Руки его скользнули под футболку и под бюстгальтер, сдвигая чашечки вверх, чтобы накрыть ладонями груди. Соски тотчас же сжались до горошин, когда он принялся сжимать и массировать их.

Я застонала, потерявшись в поцелуе и в горячей борьбе губ.

Его рот оторвался от моих губ и переместился к мочке уха.

-Шанни, - выдохнул он.

И его дыхание, словно знойный ветер пустыни, колыхнуло волосы у меня на виске, потом опалило шею, доступ к которой я любезно предоставила, наклонив голову к плечу.

Мне стало сложно дышать, а нервозность превратилась в чистое возбуждение. Я инстинктивно поддалась вперёд закидывая ногу ему на бедро, чтобы почувствовать его – твёрдого и готового.

-Ты слишком надолго ушла. Я уже начал беспокоиться, не случилось ли с тобой чего, - упрекнул он, и одна из его рук оставила мою грудь, чтобы скользнуть ниже и через ткань джинсов накрыть мой горячий центр.

Он довольно быстро расправился с застёжкой и его пальцы секундой позже оказались у меня внутри.

Сначала один.

Потом второй.

Большим он потирал клитор, что рассыпало миллиарды острых обжигающих искр по моей коже.

-Ты хорошо себя чувствуешь? –