К десяти часам я разобрался с почтой, с удовлетворением отметив, что владелец трех статуэток из буддийского храма, живший в Ибараги, принял мое достаточно скромное по цене предложение. Это действительно радовало, поскольку Эберс обладал удивительным талантом быстро сбывать подобный товар и мы непрерывно нуждались в пополнении ассортимента.

В половине одиннадцатого позвонил управляющий из моего дома. Он отнесся к происшествию со всей серьезностью и ухитрился переговорить практически со всеми жильцами, потревожив многих из них на работе. Никто не ждал в гости молодого человека азиатской наружности, но никто и не заметил болтавшегося по дому постороннего. На этом информация исчерпывалась.

Поблагодарив управляющего за приложенные усилия, я повесил трубку, размышляя над целью появления «китайца». Вспомнив мастерство и быстроту, с какой он дрался, я стал постепенно снова закипать от злости. Кто он, черт возьми, такой? Что ему нужно от нас? К чему была его маскировка под уличного бандита? Но более всего меня тревожила загадочная фраза: «Она уже замешана в дело, как и ты сам. Причем все гораздо серьезнее, чем можешь догадываться». Что он имел в виду? И в какое дело мы замешаны?

Дверь кабинета приоткрылась, и на пороге появился Эберс.

– Знаю, что у вас своих забот хватает, но мне просто необходимо кое-что вам сообщить. Нас снова пытались обворовать.

У меня мгновенно участился пульс. Все мои сбережения до последнего цента хранились в помещении магазина, и потому я пользовался услугами частной охранной фирмы, которая обновила систему сигнализации после попытки взлома, происшедшей полгода назад.

– Но это была опять всего лишь неудачная попытка? – спросил я.

Эберс покачал головой:

– Не стал говорить вам сразу, заметив, в каком вы состоянии. Но только на сей раз все вышло иначе.

– То есть они почти проникли внутрь? – В моем голосе уже звучал неподдельный страх.

– Не почти. Они сумели пробраться внутрь.

Мне показалось, будто стены кабинета готовы обрушиться.

– Но ведь это невозможно, – пробормотал я.

В голове стучало. Я пытался сосредоточиться. После первой попытки взлома я заказал новейшую систему защиты, которая добавила к ранее установленной сложной сигнализации столько дополнительных потайных устройств, что они способны были отпугнуть самого опытного грабителя. И до сих пор это срабатывало, отбивая у воров охоту лезть куда не надо, а пару достаточно искушенных преступников сотрудники частной охранной фирмы даже взяли «тепленькими», пока те еще только возились с первым из замков.

«Китаец». За все три года, что мы обитали в своей тесной, но уютной квартире на востоке Пасифик-Хайтс, я ни разу не слышал о том, что по коридорам дома разгуливают посторонние. Охрана и система безопасности были отлажены, как часы. Двойные двери, сложнейшие замки. Видеокамеры на лестничных клетках, при входах и выходах. А сигнализация в моем магазине многократно превосходила все это. Однако за последние двенадцать часов чужакам удалось проникнуть и в дом, и в магазин.

– А что наша охранная фирма? Они не успели приехать вовремя?

– Сигнализация не сработала.

– Что? Но ведь вы же включили ее?

– Спросите еще, есть ли у диких быков рога! Разумеется, я включил ее. Диспетчер утверждает, будто сигналов тревоги на пульт не поступало, но я-то отлично знаю, что кто-то тут побывал. Примет множество. Волоски, обрывки бумаги. Я использую все трюки, которые пускал в ход еще в старые времена. Они явились, осмотрелись и ушли. Причем сначала дезактивировали охранную систему, а затем включили снова. Иного разумного объяснения у меня нет.

– Вы уверены?

– Друг мой, мы уже здесь два года. Уверен абсолютно.

– Они что-нибудь унесли с собой?

– В том-то и дело, что нет. И это свидетельствует о том, что тут побывали действительно серьезные люди. – Он кивком указал на мою ногу. – Уже готовы к новым схваткам? Держу пари, это опять проделки людей из Токио.

Эберс снова закидывал удочку. Он был решительно настроен против любой работы, которую я выполнял для «Броуди секьюрити», постоянно напоминая, что мое истинное призвание – торговля произведениями искусства.

– Вы обладаете талантом, ради него многие пошли бы на убийство, – часто повторял он. – Так зачем же растрачивать себя на все эти игры в сыщиков? Подумайте о своих блестящих способностях. Подумайте о Дженни, наконец. Продайте это треклятое агентство, пока оно не стоило вам жизни.

После пережитых ужасов в Южной Африке Эберса прежде всего волновала безопасность близких ему людей.

– Я сейчас почти ничего не делаю для «Броуди секьюрити», – возразил я.

Несколько сбитый с толку моим ответом, он почесал в затылке и произнес:

– Знаю – это не мое дело, но, увидев, в каком вы состоянии сегодня утром, у меня не идет из головы вопрос. Не столкнулись ли вы с чем-либо опасным в последнее время? Или по крайней мере необычным?

«Китаец», тайное вторжение в магазин. Можно было считать это опасным и странным одновременно? Цепочка, в которую выстраивались события, особенно выводила из себя, потому что в ней отсутствовала хоть какая-то логическая взаимосвязь. Могло ли все это быть последствием убийства в «Маленькой Японии»? Внутренне я не был готов принять такую версию. Маловероятно. Слишком много происшествий за короткое время. Прошлой ночью я находился на месте преступления всего лишь как консультант Ренны, и там присутствовали еще человек шестьдесят полицейских.

С какой же стати выделять именно меня?

Правда, среди всех тех людей я являлся единственным экспертом по Японии. Японцами были жертвы убийства. Японцем оказался мнимый «китаец». Значит, такая вероятность существовала? Возможность, что именно мое знание этой страны послужило причиной дальнейших событий. Но если так, то передо мной вставала почти неразрешимая загадка: при каких же обстоятельствах я мог представлять для преступников бо́льшую угрозу, чем вся полиция Сан-Франциско?

Тирренское море у побережья Италии

Анри Бертран смотрел на залитую лунным светом, слегка взволнованную поверхность моря. Мануэль Касторе… Почему этот человек так тревожил его? Нет, будем честны до конца. Отчего он нагонял на Бертрана такой страх?

Вот и сейчас он находился на борту своей яхты, стоявшей на якоре рядом с Капри, в каюте его дожидалась франко-ирландская красотка с внешностью фотомодели самого высшего разряда, а он никак не мог избавиться от мыслей о Касторе.

Будучи уже второй десяток лет одним из крупнейших воротил строительного бизнеса Европы, Бертран сколотил себе состояние, превышавшее три миллиарда долларов. И только на следующий финансовый год его корпорация уже заключила сделок на восемьсот миллионов. Ему принадлежали особняки в Париже, Нью-Йорке, Токио, Дубае и во Флоренции. Он вращался в самых элитарных кругах и лишь для избранных, в виде огромного одолжения, брался возводить летние дворцы на Ривьере.