Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Млять!
— Грэя, — я села на постели и вытерла слезы, — слушай, не в обиду тебе будет сказано, но психотерапия явно не твое. Вообще не твое. Даже не берись за это.
Посидела, в шоке глядя на удивленную вампиршу, и добавила:
— Слава небесам ты все это хоть Малисент не рассказывала. Не рассказывала ведь?
— Нннет, — несколько запнулась она.
— Ну, хоть что-то хорошее, — обозначила я то самое «хоть что-то хорошее» во всей этой ситуации.
Потому что больше ничего хорошего не было.
— Что будет с Навьеном? — у меня душа содрогнулась от боли, когда я задавала этот жуткий вопрос.
Грэя посмотрела мне в глаза и тихо ответила:
— Навьен возжелал недопустимого. Он будет наказан.
Я же уже знала ответ. Знала, еще до того, как задала вопрос, и все же:
— Каким будет наказание?
И получила чудовищный ответ:
— Смерть.
— Но ты ведь сказала, что если я уйду с тобой, князь его не… не…
Я поняла, что вою раненной волчицей, только когда Грэя заботливо предоставила мне подушку, в которую я могла повыть.
И едва мой вой затих, она размеренно продолжила:
— Простите, это была неверная формулировка. Смерть произойдет не в самом фатальном смысле данного слова. Княгиня, это будет его первая смерть. Это больно, но не фатально. Если вы хотите, чтобы Навьен был помилован и оживлен, вам придется скрыть свои чувства от князя. Потому что чувства у вас, к сожалению, есть. Их необходимо уничтожить. Другого пути нет. И постарайтесь выть потише, вас могут услышать.
Это подействовало — выть я перестала. И слезы вытерла. И села на постели.
В голове созрел очень четкий и простой план — изображать любовь к Даркану и этим спасти Навьена. Это был шикарный план. Надежный, мать его, как швейцарские часы.
А в целом в голове не укладывалось, что Навьена убьют. Сильного, матерого, опытного — убьют только потому, что он немного разумом помутился, решив, что меня больше нет. Это нечестно! Это несправедливо! Так же нельзя…
— Почему… Почему? Почему?! — я рухнула, захлебываясь беззвучными рыданиями.
За что?
Он ведь всего лишь хотел найти тех, кто копал под дом Даркан. А потом… ну поцеловал случайно, но в целом пытался помочь…Он просто хотел мне помочь… А теперь его убивают. Его убивают…
— Княгиня, это не ваша вина, — с абсолютной убежденностью произнесла Грэя. — Несомненно, у вас много общего с тысячником, даже сходные профессиональные интересы и навыки, но вы никогда бы не предали князя!
— «Не предала князя»?! — потрясенно переспросила я. — Грэя, а как можно предать того, кому никогда не был предан от слова совсем? Я не выходила замуж за князя, Грэя! Я не давала согласия на этот брак! Я не принадлежу ему!
Полный искреннего сочувствия взгляд, и выворачивающая всю мою логику фраза:
— Вы — принадлежите. Вы княгиня и принадлежите своему князю. Это факт. Примите его как данность.
Как данность?
— Меня украли, Грэя! — прошипела я, зло вытирая слезы. – Как вещь. А я не вещь и есть вещи, которые я никогда не приму. Например, обязательства перед вашим князем. Или секс с вампи… с ним же.
Я оборвала себя на полуслове, потому что вдруг поняла — с одним конкретным вампиром я бы на секс согласилась. Но этим одним вампиром был вовсе не князь Даркан.
— Княгиня, — очень мягко произнесла Грэя, — никто не ждет от вас энтузиазма по поводу исполнения супружеского долга. Князь… не обычный вампир, он особенный и вы, несомненно, испытаете боль, а сейчас испытываете вполне объяснимый страх, и это нормально.
Мрачно воззрившись на горничную, я лишь поинтересовалась:
— Ты осознаешь, что сейчас говоришь?
Грэя осознавала.
Более того, у нее даже было обоснование для всего этого бреда:
— Роды — процесс болезненный, но радость материнства затмевает все страхи. В вашем случае будут болезненны как процесс зачатия так и роды, но радость материнства излечит все. В конечном итоге вы будете счастливы!
Охренеть, да.
С кровати я слезала на четвереньках, просто с моей стороны сидела Грэя, а старую одноместную кровать заменили двуспальным интимодромом, так что ползти пришлось изрядно. И только встав на пол, я осознала, что все еще в туфлях. Сняла нахрен!
Постояла, кусая губы имеющимися клыками и судорожно размышляя над извечным «Чего делать?!».
Нет, вообще в целом мне до вот этого вот откровения Грэи было жалко только Навьена, но теперь я четко осознала – есть штуки похлеще смерти. К примеру — такая вот семейная жизнь! И да, у меня появились вопросы:
— И вы что, зная все это, собирались отдать Малисент замуж за Даркана?!
— Княгиня… — Грэя плавно поднялась.
— Нахер! – сорвалась я даже не на крик — на вопль. – Слушайте, я на все вот это не подписывалась. Брак был заключен без моего согласия, князя я вообще не выбирала, соответственно – я отказываюсь быть княгиней. Вообще. Напрочь! Навечно! Навсегда! Я вообще никогда не буду вашей княгиней!!!
И тут дверь открылась.
Порыв холодного ветра по спине и пробирающий до костей голос князя:
— Никогда не говори никогда.
Я застыла, не в силах обернуться к вошедшему Даркану… Ужас он просто такой — как захлестнет, так и стоишь соляным столбом.
А вот Грэя, быстро поклонившись, свалила, аккуратно прикрыв дверь за собой. Она меня бросила! Просто бросила на растерзание.
И звук такой был… Ну как если бы ты такой весь связанный с кляпом и в гробу, но живой, и тут этот твой гроб накрыли крышкой.
Но еще не заколотили, нет.
Заколачивать начали секундой позже, когда на имеющийся прозрачный столик возле двери в ванную, полетел пиджак князя. И казалось бы, какая связь между шелестом упавшей ткани и вколачиванием гвоздя в гроб? Да самая прямая!
Потом туда же полетела его рубашка…
Господи, спаси и сохрани… пожалуйста, ну пожалуйста…
— Ты так жалобно просишь, — теплые ладони легли на мои плечи, — сразу появляется желание… пожалеть.
И меня окутало его запахом. Такой странный аромат, который хотелось вдохнуть всей грудью, ощутить привкусом на губах, на языке, почувствовать кожей… Или не хочется? Я вдруг поняла, что задыхаюсь. Просто задыхаюсь. И уже не от страха, не от жалости, не от ненависти… от желания. Пробуждающегося, яркого,