– Идиоты в штабе, уволить всех, набрать новых идиотов! – не выдержал я, задрав голову и отправляя свое недовольство небесам. Пусть слышат, должна же быть обратная связь с населением, законная реакция народных масс на бардак!

Еще раз оглядевшись, я вложил пистолет обратно в открытую кобуру.

Отсырело все, оржавело, потому-то локалочку речники и не разобрали. Избалованные они, смотрю. Значит, у речников вполне достаточно более качественного ништяка, чтобы не возбуждаться из-за таких локалок.

Жаль. Многое из того, что ты видишь перед собой, уже просто тара, Мишка, просто тара. Не суетись, будет время – пороемся. Локалка – женщина капризная, уважения к себе требует. Локалку – ее любить надо, сильно. Причем любить ее так может только профессиональный сталкер, а не мародер набежавший.

Солнечные лучи насквозь пробивались из-за моей спины через дверной проем и красиво раскладывались на земляном полу пятнами. В этих светящихся трубах света задумчиво и спокойно плавали пылинки. Мне отчаянно захотелось растянуться на ящиках, закрыть глаза и минут на десять забыть обо всем, чтобы послушать умиротворяющую тишину главного Храма сталкеров – ее величества Локалки…

– Знаешь, Гоб, а не так уж сильно тут и заливает, годного много.

Справа громоздились какие-то железные холеры, похожие на запорную арматуру теплоцентров, обрезки двухдюймовых труб в высоту среднего человеческого роста, отводы. Ближе ко входной двери стояли еще два ящика побольше, но тоже без надписей. В такой таре, между прочим, попадаются красивые лодочные моторы японского производства. На стене висели полки с разнообразными банками и железными футлярами. Инструмент, вижу ручную дрель, это большая ценность. В глубине склада поблескивали выстроенные рядком канистры, а в правом углу друг на друге лежали три матерчатых тюка.

Я напряг мышцы, стараясь особо не дергаться.

Выдержу! Дождусь и ограблю все.

– На обратном пути навещу тебя, родная! – пообещал я локалке, разворачивая тело назад, но будучи не в силах вернуть в нужное положение голову.

Щелк! Планка щеколды встала на свое место.

– Ну что, с первой удачей в рейде тебя, сталкер!

Если все же допустить, что Бухта Смерти есть некий гиперсклад, созданный для еще не осуществленного крупного анклава или просто забракованный элемент несостоявшегося проекта, то нужно понимать, что для его освоения нужны колоссальные усилия. С другой стороны, такой эстуарий, доставшийся крепкому городу-государству во владение, в теории способен дать идеальный толчок в сторону цивилизации угля и пара. В ближайшее время, даже после локальной войны и захвата Бухты, плановое освоение такого ресурса невозможно просто в силу его расположения. Пробить сухопутную дорогу через непроходимые по берегам леса – это по местным меркам даже не БАМ, а путь на Луну. Значит, нужно строить порт, инфраструктуру для погрузки ништяков на суда.

Туманные перспективы, кислое дело.

Впереди по курсу метров через триста в профиле Змеиной Косы появился небольшой залив, а напротив, на материнском берегу – высоченный обрыв, полностью перекрывающий обзор в сторону плато и гор, – не видать, что делается дальше. Ничего – метров двести, и что-то разгляжу. Коричневый глиняный срез весь в вымоинах, в углублениях. И везде каплями и струйками сочится отфильтрованная капель, годный источник пресной воды. Грунтовые пресные воды, подземными трассами текущие с гор по наклонной плоскости плато, выходят наружу. Мысленно ставлю отметку: важное место.

Конец пути совсем близко, проливчик рядом. Я пошел крадучись.

Через поредевшие кусты было видно, что тут заканчивается совсем узкая, метров пятнадцать, песчаная отмель, по которой пролегает дорога. Здесь она постепенно подтапливалась, в сезон высокой воды, как и после дождей, ее перерезал водный поток, соединяющий в этом месте два рукава реки. На машине мы проскочили без проблем, замочив колеса на две трети, но пешком через протоку без разведки лучше не ходить. Кто знает, какие пираньи тут могут водиться.

Вот засада, кругом заросли! Кусты со всех сторон, кусты прямо и по бокам, к берегу не протиснуться, а прямо идти нельзя: не для того крался. Надо бы подрубить. Чем? Ножом.

Юные обитатели лагеря скаутов, созданного при Замке, куда меня регулярно приглашают для передачи опыта, постоянно задают вопрос об идеальном полевом ноже, который правильнее всего было бы называть ножом жизнеобеспечения. Потому что именно этим самый удобный и работоспособный клинок и занимается – он непременно входит в относительно простую систему жизнеобеспечения любого человека в чистом поле. Сталкер, промысловик, охотник или рыбак, геолог или топограф – у всех есть тщательно отобранный набор практик повседневной жизни. Добывание топлива, огня и воды, приготовление и сбережение пищи, организация бытовой санитарии, изготовление и ремонт подсобных орудий. Широкая универсальная задача, важная, но рутинная, обыденная.

Иногда система дает сбой или терпит крах: болезнь, авария, природные напасти, изменение сроков доставки припасов… В такой ситуации человек всегда стремится восстановить существующую систему с минимальной, по возможности, модернизацией под новые условия быта, а не изобретать кардинально новую. Универсальный нож, как часть комплекса, после аварии не перестает оставаться все тем же простым инструментом, исправно работающим на своего владельца и в спокойное время.

То есть если ты привык по утрам умывать морду, не привередничая, ледяной водой из озера, а утренний кофе с вечера заливаешь в термос, то и очаг у тебя, братан, будет работать по-другому. Тент тебе нужен или шалаш, палатка или хижина? Место для стирки и бани, погреб-ледник или лабаз? Все влияет, и все индивидуально. Но никакого «выживания» нет и не будет, тебе в любых условиях нужна лишь нормальная, насколько это возможно, жизнь.

На Земле больше всего способны к сохранению привычной системы северные народы, именно поэтому их ножи-универсалы подходят любому человеку на северах, а оказавшись на лоне природы, каждый неизбежно начнет приходить к выработке системы жизнеобеспечения, сходной с проверенной «североаборигенской». Ты быстро поймешь, что в мелкую птицу, самую доступную дичь, лучше всего не кидать импровизированное копье с прикрученным ножом, а воспользоваться пращой либо камешками. Что ветки кустарника не пилят, а большие деревья пилить ни к чему. Что от лосей тебе даже костей не достанется, чтобы их пилить, не мечтай, а шоковые зубья непременно поранят усталую руку. Прикипевшая резьба в ручке-контейнере навсегда закроет доступ к бесполезному, в общем-то, компасу и крошечной веревочке. Шарнир откажет, крышечка отломится, не сомневайтесь! Вскоре ты забудешь про охоту на копытных «в набег», про острогу у ручья и прочие комиксы. Нет уж – сдирай съедобную подложку лиственничной коры, работай с силками, ставя западни, пасти, ставни и запруды…

На Земле можно попасть в аварию, будучи пассажиром авиалайнера. Впрочем, все прогнозируемые случаи работы специального ножа после возможной авиакатастрофы стоит смело опустить. Службы безопасности аэропортов, обыскивающих даже пятки пассажиров, не дадут пронести на борт не то что нож, но даже маникюрные щипчики. Другие варианты попадания в экстремальные условия легко вычисляются и считаны по пальцам: забыли на промежуточной остановке, забыли забрать с точки кратковременного проживания, катаклизм отрезал от внешнего мира, разбилось транспортное средство.