В это время из штаба пришёл приказ о новом назначении Бернадота: он должен был стать административным начальником Фриауля, а в его подчинение Бертье давал две дополнительные "якобинские" дивизии Дюгюа и Виктора. Наполеон заверил Бернадота в своём к нему расположении и по заключении мира с Австрией пообещал высокую должность. Бернадот сделал вид, что полностью удовлетворён назначением, и написал Наполеону письмо с изъявлением благодарности.

Из Парижа пришло письмо от Л. Карно, в котором Бернадоту давались самые высокие оценки и сообщалось, что в ближайшее время экспедиция в Индию Директорией не планируется. Бернадот переехал в Удине и стал управлять целым краем. Это был его первый опыт работы с гражданским населением на оккупированных территориях (потом будут Ганновер, Ансбах, Гамбург), и опыт вполне удачный. Бернадот, получив командование над тремя дивизиями, в ожидании мира стал управлять провинцией Фриауль и Монфальконе, главным городом которой был Удине (тогда это была территория Венеции, а ныне — Словении). В состав провинции входили также Градиска и Триест.

Задача, которая была поставлена перед генералом, была довольно деликатной. Перемирие было хрупким, а мирные переговоры — тяжёлыми, так что в любое время можно было ожидать возобновления военных действий. Если бы это произошло, то первый удар австрийцев пришёлся бы по малочисленным частям, дислоцированным в Фриауле. Во-вторых, со стороны генерала требовался такт в управлении венецианской территорией. По распоряжению Бонапарта аристократическое управление в крае было заменено демократическим, но он в то же время пообещал австрийцам компенсировать потери Австрии в Бельгии именно венецианскими территориями. Поэтому при введении демократических порядков в крае нужно было проявлять дипломатию и осторожность, чтобы не подставить потом его население под удар австрийской административной машины. Умная, спокойная и взвешенная политика принесла генералу признательность местных жителей.

21 мая солдаты Бернадота задержали в Триесте графа д’Антрэге (d'Antraigues), роялиста-эмигранта, советника русского посла в Венеции Мордвинова. Он прибыл в Италию по заданию Людовика XVIII вербовать на свою сторону генералов и офицеров республиканской армии. Д’Антрэге подтвердил связь Пишегрю с роялистами, а также с английским разведчиком и посланником в Швейцарии Уильямом Уикхэмом. "Птица" оказалась важная, и Бернадот отправил д’Антрэге вместе с обнаруженными у него документами в Милан к Наполеону. Позже стало известно, что эмигрант-дипломат из-под ареста ушёл. Возможно, он был отпущен Наполеоном.

Директория в Париже испытывала в это время большие опасения за своё положение: в стране зашевелились сразу и якобинцы, и роялисты, которые стали активно готовиться к её свержению. Наполеон внимательно следил за развитием событий во Франции, обещал ей всемерную поддержку и постоянно подталкивал Директорию к решительным действиям против оплота роялистов, т. н. клуба Клиши. 11 июля он на всякий случай отправил в Париж своего адъютанта Антуана Лавалетта. Тот повёз заодно бумаги задержанного Бернадотом д’Антрэге. Для поддержки Директории в Париж отправился также боевой, тщеславный, но недалёкий генерал П.Ф. Шарль Ожеро. Умеренный республиканец Бернадот волей-неволей скоро оказался втянутым в большую политику, а его политические такт и умеренность подверглись серьёзному испытанию.

Париж был полон слухов. Роялисты, легко подавленные Наполеоном 4 октября 1795 года, снова подняли головы. Активизировались остатки якобинцев. Гнусная и жестокая политика террора, осуществляемая бездарной во всех отношениях Директорией, коррупция, казнокрадство и её приверженность к роскоши на фоне нищеты и голода населения страны вызывали возмущение у всех. Среди недовольных оказался, к примеру, Лазарь Карно, голосовавший в своё время за казнь короля Людовика, а роялисты составляли лишь их малую часть. Французы хотели мира и достойного правительства.

Предстояли выборы одной трети депутатов в обе палаты республиканского парламента. Президент Совета пятисот генерал Пишегрю не без оснований подозревался в связях с роялистами, и П. Баррас обратился к Наполеону за поддержкой. Армию вовлекали в политику. Свои взгляды на республику и находившихся у власти людей Наполеон с удивительной откровенностью высказал выше. Он уже знает, что в Париже зашевелились роялисты, но таскать каштаны из огня в их пользу он не намеревается. Пока он будет поддерживать республиканцев. Пока.

Бонапарт проинформировал Барраса о связях Пишегрю с роялистами и посоветовал ему арестовать всех заговорщиков. Сам он продемонстрировал свою "преданность" Республике на празднике в Милане в честь 8-й годовщины взятия Бастилии, выступив перед солдатами с речью, в которой предупредил их о выступлении "роялистской гидры" и призвал к сплочению вокруг Директории. Закон запрещал военным вмешиваться в политику, но Бонапарт уже давно позволял себе быть выше закона. По его указанию в полках Итальянской армии была организована кампания по сбору верноподданнических приветственных адресов и петиций, которые были направлены Директории и озвучены в парижских салонах. В адресах содержались угрозы роялистам.

Во всей этой показухе Бернадот участвовать отказался. Он составил свой адрес и отправил его главнокомандующему. Его адрес, как и адрес Дельма, тоже прибывшего в Италию из Германии, был составлен в спокойных и взвешенных выражениях и резко выделялся на фоне других "верноподданнических" опусов. Текст адреса Бернадота был опубликован в английской газете "Утренняя хроника", которая особо выделила слова его заверения в своей приверженности Республике "до самой своей смерти".

30 июля Бернадот передал командование в Удине генералу Виктору и уехал на несколько дней в Милан. Он собирался вновь поговорить с Бонапартом и отпроситься в отпуск в Париж. Все генералы уже воспользовались такой возможностью, а Бернадот не был в столице целых семь лет, тем более что появилась перспектива заключения долгожданного мира с Австрией.

Перед отъездом на родину благодарные жители провинции Фриауль преподнесли ему памятный адрес. Итальянцы были готовы перейти под протекцию Франции и даже предложили Бернадоту тайно сформировать для французской армии несколько батальонов добровольцев. Поскольку, согласно Кампоформийскому соглашению, Венеция должна была остаться за Австрией, предложение это Бернадотом было отклонено по соображениям собственной безопасности самих венецианцев.

Наполеон на этот раз отнёсся к нему благосклонно и отпустил, заодно дав ему почётное поручение передать Директории пять захваченных у австрийцев знамён. 9 августа 1797 года убеждённый республиканец Бернадот с разрешения и по поручению Наполеона покинул Милан и выехал в краткий отпуск в Париж. В письме директорам, написанном вслед за Бернадотом, Наполеон писал: "Этот великолепный генерал, создавший себе славу на берегах Рейна, теперь является одним из тех офшоров, которые составляют честь итальянской армии… В нём вы увидите самого надёжного друга республики, не способного ни по определению, ни по своему характеру капитулировать как перед врагами страны, так и перед честью". Прекрасная характеристика!