Комендант остановился перед Оветеном, сурово глядя на него.

— Теперь же я узнаю, что сокровище (даже слышать не хочу, сколько там этих Предметов) лежит себе в горах, в каком-то месте, куда может добраться любой пастух и взять себе столько, сколько сможет унести. Если известие об этом достигнет чужих ушей, твоя жизнь, господин, не будет стоить и кварты пива. Понимаешь? В пяти милях за стенами Бадора тебя и твоих людей будут поджидать волчьи стаи, которые схватят вас всех и шкуру живьем сдерут, только бы узнать правду о местонахождении сокровища. Мало того: даже если тайное не станет явным, вас так или иначе будут выслеживать. Каким образом ты намереваешься забрать эти Предметы? Как ты собираешься перенести их через горы?

— Ваше благородие, я уверен, что мои люди…

Комендант неожиданно взорвался:

— Твои люди? Ты бредишь, парень! Это не люди, а трупы, еще живые, но уже почти что холодные!

Оветен смущенно замолк. Амбеген, однако, успокоился столь же внезапно, как и разозлился.

— Прости старика, сынок. Но ты не знаешь Тяжелых гор. Да, я понимаю, ты преодолел их в обществе лишь одного своего товарища. Понимаю и восхищаюсь, это уже немало. Однако едва ли возможно подобное повторить. Неужели за время того путешествия ты ничему не научился? Здесь не Армект! Я ведь твою родину знаю не хуже тебя. Всадники равнин, которых вы называете разбойниками, — просто веселые компании расшалившихся сорванцов, которые ни в какое сравнение не идут с убийцами Мавалы, мясниками Хагена или отборной, организованной по-военному гвардией Басергора-Крагдоба. Да одного последнего хватит, а на самом деле — наиболее опасного… Ты знаешь, господин, сколько народу ему служит? Трибунал, — он постучал пальцами по столу, — оценивает их численность почти в две тысячи! Две тысячи, господин, две тысячи шпионов, разбойников, грабителей, бродяг, да и просто бандитов с арбалетами! Во всем Громбелардском легионе едва наберется вдвое больше, без морской стражи и гвардии! Теперь понимаешь, о чем я? Если хочешь сравнения, то скажу, что до твоих Предметов столь же легко добраться, как если бы они лежали в глубине территории Алера. Теперь-то уж ты должен понять, ведь твой отец прослужил на границе почти всю жизнь, да и до сих пор, как мне кажется, там у вас немалые владения.

Оветен молчал, нахмурив брови.

— Л. С. И. Рбит, — добавил Амбеген. — Князь гор, правая рука Крагдоба. Это кот. У него десятки доносчиков и шпионов. Говорят, даже в легионах… даже среди членов трибунала… при самом дворе князя-представителя. Шепни кому-нибудь на улице: «Экспедиция» — и завтра он уже будет об этом знать.

— И что же ты мне посоветуешь, господин? — спросил Оветен. — В моем распоряжении двадцать отличных лучников, надежные люди, моя собственная отвага и… много золота. Это все. Посоветуй мне, что делать, и я с удовольствием тебя выслушаю.

— Не откажешься?

— Не могу и не хочу.

Комендант огорченно сел, подперев лоб рукой.

— Прежде всего потребуется проводник. И не какой попало. Нужен кто-то, кто знает Тяжелые горы вдоль и поперек, кто поведет вас по любой тропе… и сумеет оторваться от идущей по следу банды.

— Знаешь кого-нибудь такого, ваше благородие?

— Хм… может быть, и знаю.

— Где искать этого человека?

Амбеген на мгновение задумался, затем неожиданно усмехнулся.

— Однако судьба к тебе благосклонна, юный друг… Где искать? Ну что ж, еще вчера я сказал бы, что не знаю, но сегодня говорю: прямо здесь, в Громбе.

Л. С. И. Рбит никогда не давал волю чувствам — хладнокровный и циничный, как и почти любой кот, он прекрасно умел владеть собой. Однако прижатые к голове уши были для тех, кто его знал, признаком холодной, угрюмой ярости.

— Это не армектанцы. Это Хаген, — сказал он, глядя на бесформенную груду сложенных на туловище рук и ног, увенчанную расколотой головой; подобное трудно было даже назвать трупом. — Вернее, не он сам, а его люди. Ему дали знать, что Крагдоб берет экспедицию на себя?

— Да, — послышался короткий ответ.

— Но, — сказала Кага, маленькая зеленоглазая стройная брюнетка, — весть могла до него не добраться. Не могу поверить, чтобы Хаген объявил нам войну.

— Однако же объявил. — Рбит отвернулся от изрубленного разведчика. — В этих краях только его отряды. Они ведь должны были знать, кого приканчивают. Первое, что они от него услышали, — мое имя.

Девушка покачала головой.

— Хаген часто прибегает к услугам случайных наемников… Те, кто это сделал, наверняка толком даже не знали, кому служат. А уж о том, что Хаген признал верховенство Крагдоба, они вообще понятия не имеют. Впрочем, каждый, кого тут поймают, сразу начинает кричать, что он ваш солдат, ибо это может спасти ему шкуру. Мне самой попадались такие, что беспрерывно клялись, будто служат в моем собственном отряде и под моим командованием, поскольку тут Крагдоб значит столько же, сколько Делен или я.

Всеобщий ропот подтвердил ее слова.

Рбит на мгновение задумался. В отсутствие Делена (он был в Рахгаре, вместе с Басергором-Крагдобом) отрядом командовала Кага. Она хорошо знала окрестности Бадора и ходившие там слухи. Так что она вполне могла быть права. И наверняка была права.

— Похороните его, — коротко велел Рбит. — Кага, как найти Хагена?

Девушка развела руками.

— В Бадоре или в Громбе. Но скорее всего, в Бадоре. Там сидит его человек. Если нужно о чем-то известить Хагена, то через него. Здесь, в горах, можно искать его сто лет.

Рбит снова прижал уши.

— Значит, выбери нескольких хороших разведчиков. Пусть догонят тот отряд. Это наша вина, Кага, мы были чересчур уверены в себе. И как за столько дней мы не смогли понять, что перед нами отнюдь не армектанцы? Я хочу, чтобы меня постоянно информировали. Мне неважно, люди это Хагена или нет. Если они мне не подчиняются — значит, мы уничтожим их всех, Кага. Подчистую.

Девушка удовлетворенно кивнула. Она не любила Хагена — его люди слишком часто ставили ей палки в колеса.

Кот застыл неподвижно, наблюдая за отрядом. Кага хорошо знала Рбита — он мог стоять так очень долго, глядя куда-то вдаль немигающими желтыми глазами и ловя ушами всевозможные звуки, о которых чаще всего она могла лишь догадываться. Она любила котов, может быть, даже больше, чем людей. Кага выросла на улице в Бадоре и знала котов с рождения; собственно, именно разбойничья кошачья стая стала ей семьей…

По-громбелардски «кага» означало «кошка».

— Все-таки нравится мне ваш отряд, — неожиданно сказал Рбит. — Делен сделал из этих людей воинов, а ты навела порядок… Почему люди тебя боятся, Кага?

Она пожала плечами, слишком удивленная похвалой, чтобы что-нибудь ответить. Кот очень редко высказывался о ком-либо с уважением.