свои интересы небольшой Дом этого стоит однозначно. Тем более, это пока независимый Дом, не принадлежащий ни к одной партии из совета. А значит им можно распорядиться в любых своих целях, не выставляя на обозрение свое участие и интерес. Но, вот все одно, гложет служителей канцелярии в ее поступке что-то. А, может это банальная зависть? Уж цену своей строгой красоте она знает сколько ухажёров из той же канцелярии буквально вьются у ее ног, добиваясь хоть крошки уроненной на пол ее внимания. Добавить к этому ее не бедность даже по меркам их Великого Дома, то и вовсе в некоторых головах происходит взрыв мозга. Если быть честной перед собой и Темной госпожой, то она и сама себе не сможет лаконично ответить на этот вопрос. И дело тут не в случайной близости от перебора алкоголя, накатившей на душу романтики после услышанных песен и историй. Нет, после гибели ее супруга она сторонилась мужчин, всеми силами избегая ухаживаний с их стороны. Вспоминая всю ту грубость и пренебрежение, испитое сполна во время своего семейного союза. Отдав свое предпочтение женской ласке и любви в которой нет места ее прошлым переживаниям поскольку чувства в этих страстях совсем другие.

Чуть замедлив свой шаг, она, улыбнулась про себя, наконец отчетливо поняв свой поступок. Отчего на душу пришла легкость и умиротворение. Нельзя отказывать человеку, имеющему знаки всех богов нелюдей. Да-да, именно так, поскольку знак Темной Госпожи она за свою жизнь видела до этого, дважды. Совместную отметку Ллос и гномьего Торнера, она тоже встречала, однажды. А вот что бы живущий под этим небом отмечен был всеми сразу, это впервые. Да она и не предполагала до этого что такое возможно, ибо сестры после своей ссоры очень взъелись друг на друга.

Ей с умилением вспомнилось как с ней потом беседовала эта дылда Роллос, переживая за ее откровение в Доме на тему знаков на теле ее мужа. Нет, это не просто отметки поэтому она в своем отчете просто не укажет этого. Упустит так сказать в виду короткости женского ума, Дому от этого ничего негативного не будет, а ей, приятно будет осознавать себя, исключительной в этом не афишируемом знании.

Уже выйдя из дворца на крыльцо и ступив на ступеньку она внезапно увидела ее. От чего грудь дроу сдавила тупая боль, а в горле родился звериный рык. От былого благодушия и осознания себя чем-то большем на фоне двора Дома, ни осталось и следа. Лютая ненависть ударила в голову, заставляя разум балансировать на тонкой грани осознания, полученного запрета на месть.

Синриэль, уже садясь в карету так же увидела ее. У светлой, раскаленной лавой все полыхнуло в груди. Тварь стояла на ступеньках выхода из дворца и таращилась на нее с ненавистью. Ничего-ничего она все одно исхитрится уничтожить эту мразь, нет ей места среди живых пока в груди Синриэль бьется сердце. Не своими так чужими руками она своего добьется. Ее ублюдочного сына она уже отправила к их паучихе. Стравив с начальником охраны Бали-Кили Кикнилос. Эта дуэль только выглядела поединком, синтаки Кернитлос мало того, что считается выдающимся бойцом в Доме, так еще и имеет огромный боевой опыт. Убить сына этой мрази по имени Сирталос ему не стоило труда. А этот ублюдок сомневался, что она его сможет достать. Мали-Кили Сикнилос, надругавшись над ее маленькой дочерью на ее стенания, смеялся ей в лицо, отчетливо понимая свою безнаказанность. Ее девочке тогда было ровно пять лет от роду. Выжила она после случившегося только по воле матери всех светлых эльфов, Дарниэль Прекрасной, больше Синриэль ничем этого объяснить не может.

Захлопнув дверцу, она расположилась на кожаном диване кареты, демонстративно с вызовом смотря на замершую на лестнице дворца Сирталос, а после, резко задвинула шторку на окне, отгородившись с моральным плевком в сторону этой твари. Пусть бесится пока у нее есть еще эта возможность, не будь она Бейна-Вей Оби Синриэль Хоти Тай. Ее рабство не вечно она все одно найдет способ сбросить эти оковы обретя свободу и свой прежний статус по праву рождения.

Карета, мерно раскачивалась убаюкивая, заставляя пуститься в воспоминания, сожаление и грусть. Липким туманом ложащуюся на душу Великой Княгини владелицы Леса. А ныне, просто рабыни, красивой игрушке без прав в чужих забавах. Ее красота, это пожизненное проклятие, дарованное ей от матери всех светлых эльфов. Огненно рыжие волосы, зеленые словно изумруды глаза и идеальная фигура притягивали к ней мужчин, заставляя тех, терять рассудок в желании обладать ею. За всем этим плотским великолепием, никто не желал видеть ее ум. Способность анализировать, просчитывать наперед этого не желали видеть за ее внешностью. Все словно сойдя с ума, желали только одного.

Синриэль прикрыв глаза, тяжело выдохнула, снова ее задача вырваться самой и выдернуть свою единственную дочь из оков рабства усложняется. Ей передали слова Бали-Кили Кикнилос, о глазах ее Даниэль. Она будет стараться, как и всегда. Ей нельзя проиграть в этой борьбе поскольку на кону не только ее жизнь. Она непременно победит и призом в этой победе будет возвращение себе утраченного Великого Леса.

Де Жан Базе Ористо младший, сейчас внимательно слушал доклад своего доверенного лица, графа Де Ланье. Который при герцоге являлся негласным канцлером при правителе. Почему негласным? Все упирается в официальное назначение с присвоением этого звания. Это непременно свершится после его победы над своим старшим братцем. Который после своего неудачного плана по разгрому его армии сейчас зализывает раны в столице герцогства Раньерде. Старательно пополняя ряды своей хорошо прореженной армии. В целом дела Де Жан Базе Ористо младшего, складывались неплохо. Его братцу в ближайшее время не удастся переформировать свою армию для новой решающей схватки за престол. И это несмотря на постоянную помощь от церковников, распространяющих свое влияние с неимоверной быстротой. Нет у него тоже сейчас не хватит сил для решающей битвы, но хрупкое равновесие все одно лучше, чем внезапное преимущество противника.

— Мой герцог, напоследок доклада, хотелось бы вам преподнести забавную историю случившуюся в лагере вашего враждебного брата.

— Вот как граф. Утолите мое любопытство. Тем более пока у меня не так много развлечений.

Проговорил Ористо младший, живо смотря на своего негласного канцлера.

— Мой герцог после вашего разгрома вашего враждебного брата в его лагерь пожаловал некий барончик.

Канцлер не стесняясь достал из рукава свернутую трубочкой бумагу и развернув ту, заговорил более четко.

— Барон Де Блер младший. От вида этого воителя у вашего враждующего брата едва