— Что они с ним сделали? — спросил Уокер сдавленным голосом. — Я имею в виду трехногого.

— Они его забрали. Я его больше не видел. — Пес встал и потянулся. — Может быть, теперь он служит запором двери кабинета какого-нибудь виленджи высокого ранга. Если, конечно, у них есть ранги и кабинеты. Что касается меня, то я всегда держу наготове свое самое мощное оборонительное оружие — забиться в угол и выть так, чтобы кишки выворачивались наизнанку. — Он выразительно посмотрел в помрачневшие глаза Маркуса. — Тебе надо попробовать. Действует безотказно, даже на инопланетян.

— Буду иметь в виду.

Внутренне Уокер содрогнулся от такой перспективы. Он никогда не стал бы первоклассным футбольным защитником, если бы выл от каждой неприятности.

Конечно, напомнил он себе, тогда он имел дело с откормленными трехсотфунтовыми нападающими из Небраски и быстрыми тэйлбэками[1]из техасских городков, а не с семифутовыми инопланетянами, вооруженными обездвиживающим электрическим полем и парализующим клеем. Возможно, в некоторых ситуациях можно и повыть. Хотя бы для того, чтобы сохранить себе жизнь.

Начало темнеть. Уокер, обернувшись, бросил взгляд на палатку, потом на гостеприимно распахнутые задворки — реконструированную пришельцами среду обитания Джорджа. Маркус внимательно посмотрел на гниющий мусор, разорванные и помятые картонные коробки, ржавеющие остатки некогда шикарного автомобиля и решил повременить со сменой обстановки. Очевидно, пес думал о том же, но пришел к диаметрально противоположным выводам.

— Не возражаешь, если я сегодня переночую у тебя, Марк?

Уокер посмотрел в сторону коридора. Он был пуст и тих. Напуганный возможными последствиями, о которых он предпочел не думать, Уокер спросил:

— Ты не будешь скучать по своему месту?

— Моему «месту»? — Мотнув лохматой головой, Джордж посмотрел туда, откуда пришел. — Ты называешь «местом» помойку, на которой меня случайно обнаружили виленджи. Я сирота, Марк. Нас, таких, много в Чикаго. — Не ожидая дальнейших приглашений, он протрусил мимо опешившего оптового торговца. — У тебя здесь очень чисто. К тому же я никогда не бывал в горах, их не так много в Иллинойсе.

На Уокера в упор смотрели преданные темные собачьи глаза.

— Я могу немного поскулить и полизать тебе руку.

Уокер не смог сдержать улыбку.

— Не знал, что собаки способны на сарказм.

— Ты шутишь? Мы — мастера этого жанра и так хорошо им владеем, что вы, люди, даже не замечаете, когда мы смеемся и потешаемся над вами. Так что скажешь?

Еще один взгляд в сторону зловещего темного коридора, в котором таился неведомый кошмар.

— А как виленджи? Они не будут возражать против такого тесного общения двух подопытных экземпляров?

Джордж беспечно пожал плечами:

— Есть один-единственный способ это узнать. Если они будут возражать, то мы ничего не сможем с этим поделать.

Уокер встал с камня. С заходом «солнца» температура воздуха стала стремительно падать.

— Знаешь, на самом деле я и сам хотел попросить тебя остаться, — признался он.

Пес заговорил, старательно обнюхивая вход в палатку:

— Мы, земляне, должны держаться друг друга. По крайней мере, до того дня, пока не узнаем, что виленджи от нас хотят.

Несмотря на скуку, чувство изоляции и подавленности, Уокер, входя в палатку, желал только одного — чтобы этот день не наступал как можно дольше.

— У меня большая палатка. В ней много свободного места. Буду рад, если ты составишь мне компанию, но хочу сразу сказать тебе одну вещь.

Джордж поднял голову.

— По своим делам я буду выходить на улицу, если ты имеешь в виду это. Я не приучен выходить из дома, потому что у меня никогда его не было, но никогда не мочусь там, где сплю.

— Я не об этом. — Уокер с трудом подыскивал слова, чтобы сказать то, что ему никогда в жизни не приходилось раньше говорить. — Ну, ты не возражаешь, если я иногда буду тебя гладить?

Пес улыбнулся, широко раскрыв пасть, и, великолепно подражая голосу оптового торговца, ответил:

— На самом деле я сам собирался просить тебя об этом.

Когда среди ночи Уокера разбудила фальшивая сова, он почувствовал, что к нему прижимается теплая масса. Пес каким-то непостижимым образом сумел вползти в спальный мешок, не разбудив спавшего в нем хозяина. Первым желанием Уокера было вытряхнуть незваного гостя из мешка под полог палатки. Но вместо этого он обнял мохнатый ком левой рукой и еще теснее прижал к себе. Джордж сонно засопел, но потом снова затих. В таком положении они проспали всю ночь. Правда, во второй раз оптового торговца разбудил пес, так как начал лягаться задними лапами. Уокер решил потерпеть и не реагировать на толчки. Наверное, постепенно он к ним привыкнет.

Однажды у него была подруга, храпевшая во сне, но до сих пор никто еще не лягал его по ночам.

На следующее утро Уокер подумал, что пришельцам, по-видимому, абсолютно не важно, где спит Джордж. Вероятно, они даже довольны возможности изучить новый вид отношений. Впрочем, Уокеру не было дела до их интересов. После нескольких недель полной изоляции он был рад обществу, и дружелюбная собака — это лучше чем ничего. Еще лучше — словоохотливая говорящая псина с высоким IQ.

Тюремщики, наверное, и правда были довольны. На завтрак они подали не только обычные брикеты, но и тонкостенные металлические чашки с мелкими пищевыми кубиками. Возможно, из-за присутствия Джорджа это блюдо неприятно напомнило Марку собачий корм. Однако по вкусу кубики не были похожи на собачью еду. Синие кубики имели вкус курятины. Розовые походили на синие. Желтые, голубые, зеленые и золотистые напоминали вареную брюссельскую капусту, что говорило о том, как мало виленджи разбираются в человеческих пищевых пристрастиях. Правда, было и приятное разнообразие: два серебристо-сапфировых кубика не отличались по вкусу от бананового пудинга.

Как только один из этих кубиков коснулся нёба, Маркус принялся медленно смаковать еду, а на лице его появилось выражение блаженства, едва ли не экстаза. Поможет ли это представление получить дополнительную пайку банановых кубиков, Уокер не знал, но попытаться стоило. Он не подумал о том, что комедия, которую он сейчас ломал для пришельцев, была, по сути, эквивалентом собачьего виляния хвостом. В дополнение к обычному цилиндру с водой Уокер получил еще один, меньший по размеру цилиндр, наполненный светлой красноватой жидкостью, которая, хотя и отдавала слабой колой, вполне могла сойти и за шампанское. В конце концов Уокер чувствовал себя так, словно позавтракал в лучшем ресторане Нового Орлеана.

Вдруг он заметил, что Джордж не сводит с него странного взгляда.

— В чем дело? Что-то не так? — спросил Уокер.