— Ничего себе «какая разница»! Какая разница — ангел или дьявол?!

Она усмехнулась:

— Закажи-ка, Саш, себе еще коньячку, а то у тебя с пониманием начались проблемы. И расскажи мне заодно, в чем между ними разница?

Коньяку я больше не хотел, у меня от него началась изжога. Все же слишком хорошо — тоже нехорошо.

— Пойдем лучше пройдемся. Пешочком. Я ведь у тебя переночую, да?

Наташа засмеялась.

— Ну, переночуй у меня. Ты разве не хочешь себе заказать виллу, напичканную электроникой?

Мы пошли не через арабскую часть города, с ее назойливыми огнями, назойливой музыкой и назойливыми продавцами, а через район Южного Тель-Авива. Тоже не самое лучшее место, зато в это время суток здесь довольно тихо, поэтому по дороге можно было разговаривать. Да и вообще пройтись было хорошо. Редкое по нынешним временам удовольствие. А гулять я любил.

— Итак, — сказала Наташа, — разница между ангелами и демонами?

— В смысле, объяснить? Хорошо. Расхожее мнение гласит, что один из ангелов возомнил себя равным Богу, был низвергнут в преисподнюю, где стал Князем Тьмы, и теперь противостоит Всевышнему, пытаясь заполучить себе людские души, а те, что удалось заполучить, мучает потом в аду. Посланники Бога — ангелы, посланники дьявола — демоны. Дуализм добра и зла, противостояние Света и Тьмы. Как-то так.

— Близко, но не то, — улыбнулась она. Ангельски. — Скажи мне, в батарейке что — добро, а что — зло: плюс или минус?

— Так к ним неприменимы эти понятия. Плюс и минус — условные технические обозначения, при чем тут оценочные категории?

— Хорошо. Компас показывает одной стороной стрелки на север, другой — на юг. Север — добро, а юг — зло, или наоборот?

— Ты не передергивай. К техническим понятиям неприменимы категории добра и зла.

— Почему? Атомная бомба — это добро или зло? Когда она у Израиля, то добро, а когда у его врагов — то зло? А просто понятие «атомная бомба» — добро или зло?

— Вообще-то зло. Но и зло можно поставить на службу добру.

— Да ты что?! А наоборот?

— И наоборот можно. То же электричество может давать свет и тепло, а может быть способом казни, способом убийства.

— Ну, так какая разница между добром и злом?

— В использовании. Как говорится, дело не в ситуации, а в отношении к ней.

— Отлично! Тюремщик, включающий рубильник, чтобы казнить преступника, и оператор на пульте, включающий рубильник, чтобы дать свет в дома, производят одно и то же действие. И мы никак не оцениваем само это действие, а судим исключительно тех, кто включил рубильник? Да еще исходя из собственных понятий о добре и зле? Поэтому тюремщик — бяка, а оператор — цаца?

— Ну, — неуверенно протянул я, — предположим.

— Ну да, конечно. А потом выясняется, что тюремщик казнил мерзавца, убивавшего и насиловавшего детей, а оператор дал электричество в дома, не задумавшись о правилах безопасности. Несколько домов сгорело, потому что в них не успели сделать необходимую проверку. Люди остались без крова и имущества. И все потому, что оператор поторопился. Или просто голову не включил.

— А зачем брать крайности?

— А почему не брать крайности? Мы же говорим об абстрактных и абсолютных добре и зле как явлениях. Почему не рассмотреть явления всесторонне, не исключая и крайних ситуаций?

— Ты меня запутала. При чем тут ангелы и демоны?

— При том же самом. Добро и зло не существуют абстрактно и в чистом виде. То, что кажется на первый взгляд добром, может обернуться злом, и наоборот. Так какая разница между ангелом и демоном? Они выполняют одну и ту же работу, а как относиться к ней — зависит от конкретных обстоятельств. Наивный доктор Фауст думал, что исполнение желаний можно поставить на службу человечеству, и спешил сделать как можно больше открытий в области, которая оказалась тупиковым развитием науки. Не повезло. Просто не повезло. Поэтому принято считать, что к нему приходил «злой демон», чтобы украсть его душу. А к Лоту приходили ангелы. Помнишь, чем это кончилось? Изнасилованные дочери, гибель целого города, потеря жены, инцест. При этом Лот — праведник, а Фауст — продал душу дьяволу.

— Ты опять передергиваешь. Я согласен, что понятия добра и зла достаточно размыты и во многом спорны. Но между служением человечеству — уж прости за пафос — и продажей души дьяволу есть разница.

— Никакой, — устало сказала Наташа и зевнула.

— Я понимаю, что утомил тебя, но мне ж покоя не будет, пока я не докопаюсь до сути. Потому как — и именно ты мне это сообщила — речь идет о моей жизни и смерти. Ну раз уж ты исполняешь мои желания, то терпи и веди со мной эту мудрую философскую беседу, а то я даром, что ли, столько лет праведником прожил.

Она засмеялась:

— Хорошо, будем вести беседу. Уговорил.

— Отлично. Продолжаем разговор. Итак, на одной чаше весов у нас бескорыстное служение человечеству, на другой — продажа души дьяволу за несметное количество личных благ. Ты утверждаешь, что между этими понятиями нет разницы?

— Глупости, ничего подобного я не утверждала. Я говорила, что нет разницы с нашей точки зрения. Не с точки зрения вашего человеческого подхода к этим понятиям — что ты и отметил, кстати, — а с нашей. У нас все достаточно просто: есть ряд специальных… — она замялась, — ну, я не знаю, как это назвать, существ, что ли, и эти существа призваны выполнять различные функции. Как ты их назовешь: ангелы или демоны — не суть важно, важно, что они эти функции выполняют, и выполняют исправно. Это понятно?

— Пока понятно. И какие это функции?

— А вот этого я тебе не скажу. Частично из-за того, что нельзя, частично из-за того, что и сама толком всего не знаю. Вот про себя я знаю все.

— Тогда рассказывай про себя. — Я знал, что лучший способ расположить к себе собеседника — это начать говорить о нем самом. С людьми это работает. Интересно, а с ангелами?

— С ангелами это не работает, — все так же неожиданно ответила Натаниэла. — Но я тебе и без этого все расскажу, тут секрета никакого нет. Моя задача следить за равновесием, за балансом. Пока в мире живут тридцать шесть праведников, я могу, как вы бы сказали, пить-гулять-отдыхать. Но как только случается сбой, мне необходимо мгновенно обнаружить первого в списке, отделить его от остальных, выдать компенсацию, — а это иногда занимает значительное время, — и затем вернуться к прежнему наблюдению. С одной стороны, это просто, не сложнее, чем кочегару следить за давлением в котле, с другой — требуется постоянная концентрация внимания, ежесекундная готовность и невозможность расслабиться. А еще иногда бывает мегасбой, когда вдруг рождаются целых два новых праведника — вот тогда приходится попотеть!

— А что, и такое бывает?

— Конечно. Как раз с доктором Фаустом и Нострадамусом так и вышло, до сих пор вспоминаю, как носилась…