Лиза открыла глаза, посмотрела на будильник. Шесть утра! Уже два с половиной года она просыпается в одно и то же время, хотя раньше была самой настоящей совой и буквально силой вытаскивала себя из постели, но после рождения Паши всё резко изменилось, она превратилась в жаворонка. А вот сын оказался просто соней. Как живот перестал беспокоить, так и бессонные ночи для всех закончились. Правда, этот соня любит полностью раскрыться и спать, забившись в угол кроватки. Приходится его каждый раз накрывать. Однако спустя пару минут выяснилось, что накрывать-то и некого — кроватка пуста! Сейчас же в сердце кольнуло, руки похолодели, и Лиза помчалась на поиски сына.

А нашла его в гостиной на ковре, да не одного. Рядом с Пашей сидел Соколов, и двое беззаботно играли в машинки, соорудив дорогу с подъемами и спусками вдоль всего ковра. Глядя на них, у Лизы еще сильнее заболело сердце. Она и так не перестает бояться, что он всё вспомнит, и так ругает себя за совершенную глупость.

— Доброе утро, — произнес Евгений. — Ты же не против? Паша снова прибежал ко мне, вот я и решил… — кивнул на игрушки, — поиграть с ним.

— В следующий раз, пожалуйста, разбуди меня. Пойми правильно, ты для нас человек незнакомый. И я бы очень не хотела, чтобы ты оставался один на один с моим ребенком, — да, все-таки решилась на эти слова. И надо же! Стало легче!

— Так, твой отец тоже встал. Вот только что вышел на улицу, а до этого находился здесь, с нами, — искренне оскорбился услышанным, но постарался не подать вида.

— Ясно, — и перевела взгляд на Пашу, который как маленький тараканчик возился с этими машинками. — Что ж, завтрак будет через полчаса.

Лиза отправилась в кухню, откуда то и дело посматривала на происходящее в гостиной. Наблюдать за ними двумя было и радостно, и печально одновременно. Ровно до того утра четырехлетней давности она мечтала об этом, ровно до того страшного слова — «аборт». И вот… сын с отцом играют на ковре, один постоянно лопочет, что-то спрашивает, второй терпеливо отвечает, изображает звук то грузовика, то мотоцикла. Скорей бы уже погода восстановилась, и Соколов отправился восвояси. Ему здесь не место, он человек бизнеса, абсолютный прагматик, лишенный какого-либо сочувствия к окружающим его людям. Пашке не нужен такой отец, у него есть любящий дедушка, который еще полон энергии, который поможет ей вырастить настоящего мужчину.

— Ай! — дернулась от боли, — чёрт, — скорее подставила руку под холодную воду.

— Что случилось? — раздалось за спиной. Опять он встал так близко, что по коже побежали мурашки.

— Ничего особенного. Задумалась и прокараулила масло на сковороде.

— Лиза, ты меня боишься? — позволил себе дотронуться до ее волос. — Почему? Я разве давал повод? Я с вами под одной крышей уже четвертый день. И мне искренне хочется найти с вами общий язык, — затем коснулся плеча Лизы, — с тобой.

— Ты пытаешься заигрывать, — и напрочь забыла об ожоге, теперь душу жгло, а не пальцы, — что очень странно в сложившейся ситуации.

— Ничего странного, — подошел вплотную, уперся грудью в спину, — просто меня тянет к тебе. И я не знаю почему, но меня не отпускает чувство, что мы знакомы.

— Это исключено, — прикрыла глаза, вслушалась в его спокойное размеренное дыхание, — возможно, ты просто пытаешься вспомнить хоть что-то, поэтому и принимаешь желаемое за действительное.

Соколов в этот момент уткнулся носом ей в волосы, зажмурился. Запах Лизы терзал сознание, словно ветер ярился в той проклятой пустоте. Или он постепенно сходит с ума в этом доме, или все-таки Лиза что-то недоговаривает.

— Что ты делаешь? — произнесла хриплым голосом.

— Ты права, хочу вспомнить, — повел ладонями по ее плечам, потом рукам, когда же собрался коснуться талии, из коридора донесся глухой удар, а следом детский плач.

В мгновение ока оба сорвались с места.

— Паша! — Лиза подбежала к сыну, — что случилось? Ты упал? Ударился? — а в глазах слезы заблестели. Какая же она дура! У нее чуть ребенок не покалечился, пока она там предавалась воспоминаниям. Идиотка! — Где болит?

— Нет, — пролепетал сквозь всхлипы. — Деду упал.

— Как упал? — вконец растерялась.

— Где дедушка, Паша? — вступил Евгений.

— Там, — указал на входную дверь, — он хотел отклыть и упал.

Тогда Соколов направился к двери, а открыв, обнаружил Семена Аркадьевича на полу без сознания.

— Папа! — Лиза кинулась уже к отцу. — Да что ж такое, — начала трепать его за плечи, — пап.

А тот кое-как приоткрыл глаза, начал растерянно осматриваться, но скоро сознание просветлело.

— Что-то поплохело мне. Давление видимо.

— Да ты никогда не страдал давлением, — поспешила снять с него сапоги. — Может, поскользнулся? Или споткнулся.

— Может и так.

— Давайте я вам помогу, — Евгений взял его под руки.

Вместе с Лизой они довели и усадили Семена Аркадьевича на диван, после чего Лиза пошла за водой.

— Дряхлею, — усмехнулся Семен. — Врачи говорят, свежий воздух продлевает жизнь, но что-то я им уже не верю.

— Вот, попей, — принесла воды. — Сейчас тонометр принесу, измерим давление.

— Нет, не надо. Я попозже сам измерю.

В этот момент внук подбежал, забрался к деду на колени, прижался к нему.

— Деду?

— Что, мой хороший? — погладил его по голове.

— Ты удалился?

— Чуть-чуть, даже и не больно. Просто, дедушка еще не завтракал, вот силы и закончились.

— И я не завтлакал.

Лиза же готова была сквозь землю провалиться. Кто знает, может и правда в этом дело. У отца элементарный упадок сил. Да и сын голодный, а она… С появлением в их доме Соколова все пошло наперекосяк. А Евгений вдруг развернулся и устремился в кухню. Куда это, интересно, так припустился?

Застала его с хлебом в одной руке и колбасой в другой.

— Ты что делаешь? — уставилась на мужчину с непониманием.

— У вас майонез есть? Твоему отцу сейчас бы что покалорийнее.

— Я сама приготовлю.

— Ты там собралась жарить что-то, а это время. О! — достал из холодильника майонез. — Нашел! Не волнуйся, на твою вотчину я не покушаюсь. Просто если у Семена Аркадьевича упадок сил, то перво-наперво надо поесть.

Лиза в свою очередь решила все же заварить чай. Как странно, потеря памяти, будто стерла прежнего Соколова целиком. Раньше он и пальцем не пошевелил бы, ей самой всегда приходилось готовить, но чаще, конечно, Евгений водил ее в ресторан. А тут подорвался совершать благородные поступки. Никак на месте неожиданно забытого проросло сострадание? В этот момент поймала себя на мысли, что слишком строга и где-то даже несправедлива к нему. Положительные качества у этого человека тоже есть. И главное из них — неизлечимый трудоголизм. В принципе отсюда и вывод, почему ему не нужны были ни дети, ни серьезные отношения. Он женился на работе, на своей компании, которая ему спустя несколько лет подарила много-много дочерних фирм. Вот с ними он и любил нянькаться.