«Падишах построил в Первом дворе своего дворца очень симпатичное, маленькое здание пекарни. Надпись на табличке, прикрепленной к стене, гласит, что эта пекарня предназначается для “выпечки самого чистого хлеба во дворце”».

Именно в этой пекарне появлялись на утренний свет пылкие хрусткие симиты и пышная ачма (традиционная османская выпечка для завтрака), которые так любила Махпейкер. Она вставала рано, с аппетитом завтракала и с балкона своей террасы мысленно здоровалась с окружающим ее миром: Константинополем, зеленью деревьев, синей спокойной гладью залива и бескрайним небом страны, повелительницей которой она стала.

Мечеть Султанахмет; фото автора. Легендарная голубая мечеть Sultanahmet Camii – масштабный религиозный комплекс, который сегодня является символом Стамбула. Кёсем участвовала в обсуждении проекта и с интересом следила за строительством мечети, которая увековечит в истории не только ее возлюбленного Ахмеда, но и ее, любимую женщину правителя Османской империи…

Муку для султанского хлеба мололи из пшеницы, выращенной в Бизинии, на северо-западе полуострова Малая Азия, смешанной с козьим молоком, которое давало стадо коз, пасшееся в роще на территории дворца. Этот сверхчистый белый хлеб предназначался, помимо Кёсем, для самого султана Ахмеда и нескольких его фаворитов, в том числе для придворного врача, еврея Доменико Иеросомилитано, который пишет об этом необычайно вкусном хлебе в своих мемуарах:

«Превосходный белый хлеб берегли как зеницу ока и каждый день выпекали сто двадцать буханок по четыре фунта каждая, которые раздавали только фаворитам Великого Султана или одному из его личных шести докторов, каким был третий доктор Доменико Иеросомилитано».

Одним из немногих иностранцев, которым удалось увидеть Внутренний дворец Топкапы после преобразований, являлся венецианский дипломат Оттавиано Бон. Он воспользовался отсутствием султана Ахмеда, который отправился на охоту, и осмотрел величественное здание в сопровождении помощника – главного садовника (разрешение на осмотр дворца дала Кёсем):

«…Однажды, благодаря моей дружбе с Чиаиа, дворецким главного садовника султана, и воспользовавшись отбытием султана на охоту, Чиаиа провел меня в гарем. Войдя туда через ворота, расположенные со стороны моря, он повел меня смотреть покои властителя: комнаты, бани и многие другие вещи, очень приятные и полезные с одной стороны и необычные – с другой. Везде было очень много золота и огромное количество фонтанов.

В частности, на холме, в летнем крыле, я видел апартаменты, состоявшие из столовой и нескольких комнат. Они находились в таком замечательном месте, что там вполне мог бы жить и монарх. Это был Диван [не путайте с залом Дивана во Втором дворе. Слово “диван” имеет много значений; выбранное Боном абсолютно верно] – зал с колоннами великолепной работы, открытый с восточной стороны и обращенный на небольшое искусственное озеро квадратной формы, образованное тридцатью фонтанами. Его окружал красивейший мраморный акведук, по нему текла вода, из акведука она попадала в фонтаны, а из них – в озеро. Из озера воду понемногу отводили на орошение сада, что очень благоприятно сказывалось на нем. Вдоль акведука могли идти рядом двое мужчин, таким образом можно было обойти все озеро, наслаждаясь нежным шепотом фонтанов.

На озере стоял крошечный кораблик, на котором, как мне рассказали, для отдыха и развлечения его величество любит кататься с шутами. Очень часто, гуляя с ними по акведуку, он толкнет то одного, то другого, заставляя сделать сальто в озеро. Также он заставляет их грести туда-сюда и играет с ними, заставляя их прыгать в воду; и много раз, когда он гуляет с ними вдоль озера, он бросает их в него и погружает их с головой и ушами.

Через окно Дивана я видел спальню его величества: она обычного размера, на стенах, как принято, великолепнейшая майолика с изображением орнаментов и цветов разного цвета, что создает потрясающий эффект. Над дверями, как тут принято, драпировки, но только из золотой парчи с бордюром из алого бархата и вышивкой золотом, украшенные множеством жемчужин.

Кровать напоминала римский павильон: вместо обычных деревянных опор – желобчатые серебряные колонны. Там были также львы из хрусталя, а драпировки были сделаны из золотой с зеленым парчи без всяких украшений – вместо них были хитроумно свитые шнуры из жемчуга, несомненно невероятно дорогие. Покрывало на ладонь не доходило до пола, и оно и подушки были парчовыми. Полы и в этой комнате, и в других, где стояли невысокие диваны (они используются для сидения), устланы чрезвычайно дорогими персидскими коврами с золотой и серебряной нитью; покрывала, на которых сидят, и подушки, на которые облокачиваются, тоже из красивейшей золотой и серебряной парчи.

В центре Дивана висел очень большой круглый светильник с серебряными подвесками, инкрустированными золотыми пластинками с бирюзой и рубинами, его середина была из хрусталя; он был очень красив. Для омовения рук предназначались небольшая чаша и кувшин из золота, усыпанный отличной бирюзой и рубинами – ими приятно полюбоваться. За Диваном располагалась площадка для стрельбы из лука, где я видел великолепные луки и стрелы. Мне показали отметины, оставленные сильной рукой султана на такой огромной стреле, что в это едва ли можно поверить…».

Удалось венецианцу краем глаза заглянуть и на женскую половину, о которой он также написал в своем отчете:

«…там находится женская половина, где живут мать султана, сам султан, и все прочие женщины, и рабы Великого синьора; она похожа на большой женский монастырь со всеми удобствами: спальнями, трапезными, банями, гостиными и прочими необходимыми для жизни помещениями».

У Ахмеда и Махпейкер родилось за годы их брака шестеро детей: Айше Султан, Фатма Султан, Шехзаде Сулейман, Шехзаде Мурад, Шехзаде Касым и Шехзаде Ибрагим. Кёсем была им хорошей матерью: внимательной, заботливой, нежной. Пока супруг ее был жив, Махпейкер Кёсем Султан, хоть и являлась для него ценным советчиком и другом, не была особо влиятельной в политической сфере: она охотнее занималась воспитанием своих многочисленных детей.

Султан Ахмед, супруг Кёсем. В сериале «Великолепный век: Кёсем Султан» его роль исполнил Экин Коч (на фото)

На девятом году своего царствования возмужавший (и еще более самовлюбленный и самоуверенный, чем в отрочестве) Ахмед I устроил экстравагантное празднество в честь бракосочетания своей старшей дочери, Геверхан Султан (которой тогда едва исполнилось восемь лет), с полководцем Кара Мех-медом-пашой, которому было пятьдесят пять лет! Эту странную свадьбу описал историк Пол Райкот в своем труде «История Оттоманской империи», опубликованном в 1680 году: