Он не ответил, что было странно. Конечно, я не могла видеть его лица, но так или иначе почувствовала, что его внимание переключилось с меня на что-то другое. Ом наблюдал… пристально вглядывался куда-то еще.

– Что это, черт возьми, такое? – спросил он рассеяно.

– Что?

Он протянул – руку? – легко проникая через пустое пространство. Я ничего не увидела. Нет, подождите, увидела… только тусклый мерцающий свет. Такое холодное свечение, которое бывает у глубоководных океаническим рыб. Холодный свет с небольшим голубым отливом. Что-то вроде этого. Голубой иллюзорный магический блеск.

И я почувствовала, как резко напрягся Дэвид.

– Ты это видишь?

– Конечно. Что это?

– Я не знаю. – По его тону было очевидно, что, во-первых, ни с чем подобным он никогда не сталкивался, а, во-вторых, это его обеспокоило. – Я не могу его почувствовать.

В качестве эксперимента я потянулась, чтобы попытаться это сделать. Когда я соприкоснулась с ним, оказалось, что это лишь иллюзия искрящегося холодного света, только крошечный огонек.

– Хм, я ничего не ощущаю.

– Точно. Должна тратиться энергия, иначе это не может здесь выглядеть светом. Однако мы ее не чувствуем.

– Это… – Я попыталась выбрать из множества мыслей главную и выразить ее, – интересно?

– Да. – Интересно, но скверно, поняла я по его тону. Он что-то делал – я не могла рассмотреть, что именно создавая энергетический пузырь. Внутри него, словно маленький костер, мерцала часть этого холодного света. Дэвид изучал его, придвигая ближе. – Проклятье!

Огонек прошел сквозь энергетический шар, как будто того даже не существовало. Дэвид, увлекая меня за собой, резко отступил на безопасное расстояние. Искры сменили цвет на черный.

– Они все еще там? – спросила я.

– Не знаю. – Он, похоже, не собирался продолжать исследования. – Такого не должно было случиться.

– Чего?

– Ничего из всего этого.

– Да? – Я искала объяснение, но в голову ничего не приходило. – И что теперь?

«Мы уходим», – сказал он, и я внезапно почувствовала резкий рывок. Если бы у меня сейчас было тело, он лишил бы меня равновесия. Здесь же это выглядело так, словно туман, из которого я сейчас состояла, распался на части, а потом вновь собрался в единое целое. И я раньше думала, что мы двигались очень быстро. Я ошибалась. Мы падали с неба вертикально вниз со скоростью сверхзвукового реактивного самолета. И я не смогла сдержать испуганного вопля. Не то, чтобы в моем текущем состоянии столкновение с чем-либо могло травмировать меня, но инстинкты побороть сложно. Дэвид затормозил нас с профессиональной непринужденностью, и мы мягко проплыли последние два фута вниз к кровати.

В этом существование в виде джинна и отличалось от моего человеческого опыта. Я входила в эфир и раньше, много раз, как Хранитель, но всегда сохраняла тело, которое служило мне своеобразным якорем. У джиннов такого не было. Их – наши – тела созданы из потенциальной энергии, поэтому для возвращения в реальный мир нужно сменить состояние.

Мне потребовалась пара минут, чтобы выяснить, как это сделать. И я поняла, как. Знания появлялись так, словно вместе с вступлением в жизнь джиннов я получила стандартный набор сопроводительных программ. Но мне пока не хватало своего рода мускульной памяти, инстинктивного контроля. Как у ребенка, который учится ходить.

Я строила тело изнутри. Шаг за шагом. Кости, сложную структуру костного мозга, мускулы и кровеносные сосуды органы, ткани. Затем окружила все это кожей и натянула ее.

Так. Неплохо.

Когда я открыла глаза, Дэвид выглядел выбитым из колеи.

– Что такое?

– У тебя нет… никаких соображений насчет того, как это выглядело? – спросил он.

– Ох! Ну да, внешне, должно быть, смотрелось весьма причудливо. Проклятье! – Я поднесла к глазам прядь волос, чтобы рассмотреть ее поближе. – Это неправильно.

Мои волосы всегда были прямыми. Темные, прямые длинные волосы. По какой-то странной причине теперь я стала счастливой обладательницей кудрей.

– А мне нравится. – Он накрутил завиток на палец и погладил его. – Считай это внеплановым посещением салона красоты. Слушай, мы приведем тебя в надлежащий вид позднее. Мне нужно больше узнать о том, что там происходит.

– Об этих искрах. Да, они выглядели по-настоящему опасными.

Он, нахмурившись, посмотрел на меня.

– Их вообще не должно существовать. Для меня одного этого достаточно, чтобы считать их опасными.

– И? Какой у нас план, мистер Шерлок Холмс? Мы набираем их в пробирку и проводим эксперименты?

Он сделал шаг назад, отвернулся, а потом принялся беспокойно ходить по комнате. Он больше не выглядел абсолютно невозмутимым. Я это ощущала; кроме того, что невозмутимость явственно звучала на языке тела, он надел джинсы и свободную потертую серую футболку с логотипом какого-то университета, выцветшим до неузнаваемости. Пока я смотрела, он сменил рубашку на бело-голубу с наполовину расстегнутыми пуговицами.

Обуви еще не было. Он пока не был готов уйти.

– Я должен кое с кем поговорить, – сказал он. – Я могу надеяться, что ты побудешь здесь, пока я не вернусь?

– Можно, я пойду с тобой?

Около секунды он внимательно смотрел на меня, потом отвел взгляд.

– Нет. Это не слишком удачная идея.

– С кем ты собираешься встречаться?

– Тебе не нужно этого знать.

Это начинало меня бесить.

– Прошу прощения, мое новое имя в качестве джинна – шампиньон? Вообще-то мне не нравится сидеть в темноте и питаться всяким дерьмом, Дэвид. Это так, к общему сведению.

Я ожидала, что он вспылит, но он улыбнулся, останавливаясь.

– Неужели у нас первая ссора?

– Нет. Я припоминаю комнату в мотеле в Оклахоме, где ты пытался навязать мне себя в качестве раба. Вот это была наша первая ссора. – Но оказалось сногсшибательно. Секс, последовавший в качестве извинения, был еще лучше.

– Точно. – Он заложил руки за спину и подошел к окну, чтобы выглянуть наружу. – Здесь есть что-то неправильное. Я не знаю что, или, в чем его причина. Я даже не знаю, является ли оно опасным, но… я чувствую, что это неправильно. И это все, что мне известно, Джо. Мне нужно порасспрашивать тут и там, узнать, заметил ли кто-нибудь еще что-то. Это может быть очень важным.

– Или может оказаться остатками Большой Новогодней Вечеринки, проведенной кем-то на тонком плане.