психиатру, то через какое-то время от их бесноватости не останется и следа.

– Так почему же ты сам туда не пойдёшь?

– Я пока не решил что хуже: оказаться сумасшедшим или столкнуться с реальным демоном.

– Если не будешь ничего делать, – сказала Валерия – рассудка лишишься в любом случае.

– В смысле?

– Этим сущностям… По крайней мере, сильнейшим из них, нужно высшее богатство, которым одарил нас бог…

– Если ты про разум, то я сторонник теории эволюции.

– Не важно. Откуда бы он ни взялся, запомни, есть иной мир, точнее может быть это тот же самый мир, где живём мы, но существуют иные формы жизни, принципиально отличные от нас. И, как любой жизни, им нужно себя поддерживать. А раз они не из мира материи, тооо… – она протянула, чтобы Владислав продолжил её мысль.

– Они питаются нашей энергией.

– Те, что послабее. Самые сильные забирают разум. Это как христианский ад: ты живёшь, всё осознаёшь, но не контролируешь свои поступки и мысли, невозможно прекратить мучения.

– А почему не душа? – спросил Владислав, и в голосе его послышалась издёвка.

– Я не теолог и не психолог, но в данном случае это одно и то же. А может одно – продолжение и развитие другого, не знаю.

– Я считаю, что мы рождены, чтобы познавать, в этом смысл существования человечества, – сказал Владислав. – Так что это логично. От бога это или ещё от чего, но разум – это высшая форма организации психики – то, без чего человек человеком уже не является, и, если допустить существование этих сущностей…

– Допусти, допусти. Если не хочешь сам же себя сумасшедшим считать.

– Так вот, если допустить… Выходит им как раз и нужен наш разум.

– А лучший способ лишить человека разума – это заставить его путаться в том, что реально, а что – нет.

– Значит, сейчас я в той фазе, когда эта мерзость играет со мной, раскачивает мои нервы.

– Если мы всё правильно поняли – да.

– Отлично…

Они помолчали.

– Спасибо, что пришла сюда, – наконец сказал Владислав.

– За что ты благодаришь?

– Сам не знаю. Я рад, что ты тут.

– Да, но мне пора. Проводишь до метро?

– Это не то, о чём стоит спрашивать.

– Мой бывший никогда этого не делал, всегда приходилось уговаривать его.

– Всегда шокировали такие вещи.

Влад встал и помог Валерии одеться.

– Когда ты опять будешь свободна? – спросил он.

– Не знаю. В ближайшие два дня точно нет.

Они вышли на улицу. Стояли душистые поздние сумерки, когда ещё нельзя сказать, что настала ночь, но день давно уже потух.

До метро было несколько сотен метров. Они шли неспешным шагом, и со стороны было заметно, что молодым людям хорошо рядом друг с другом.

«Любовь – это просто кусок пизды!!», – гласила надпись на асфальте.

– Глубокая мысль, – усмехнулся Влад, кивнув в сторону надписи.

Лера улыбнулась.

Они дошли до метро скорее, чем обоим хотелось бы.

– Ну что ж, пока. Ещё раз спасибо за вечер, – сказал Влад, протягивая руку.

– Пока. И не благодари меня, я не делала одолжение. Мне тоже было очень интересно.

– Только интересно? – спросил Влад, прищурившись.

– И приятно, конечно. Давай, пока. И будь осторожен, – добавила она после паузы.

– Знать бы, как этого остерегаться.

– Пока.

– Пока.

Она повернулась и стала быстро спускаться по ступенькам, звонко стуча каблуками о красный гранит.

Когда Влад отвёл глаза в сторону, он увидел старуху в коричневой шали, которая пристально смотрела на него. Он чувствовал этот взгляд ещё во время прощания с Валерией. Лица женщины было не видно, но почему-то он знал, что она с противоестественной пристальностью смотрит на него, как будто хочет сожрать глазами.

Влад резко повернулся и зашагал прямо в лабиринт московских улиц. В это время на улицах не людно, но ему казалось, что это лучше, чем оказаться дома одному.

Глава VII

Нужно было разыскать отца Иллариона. Как бы Влад прежде не относился к религиозным практикам, но сейчас в его интересах было использовать весь доступный арсенал борьбы.

В это время ему вдруг пришло на ум, что он давно не навещал родителей. Отношения у них были тёплыми, но у его отца было твёрдое убеждение, что парень, достигший шестнадцатилетнего возраста должен сам вставать на ноги, так что присутствие Владислава в доме приветствовалось только по праздникам. Конечно, он мог приезжать в любое время, но негласное правило в их доме ощущалось буквально в воздухе: Владислав сам должен найти своё место в жизни. И он, как ему казалось, сделал это. По крайней мере, был на правильном пути.

Конечно, мама была не согласна с отношением отца к нему, но у них сложились твёрдые патриархальные устои, так что она могла только смягчать волю его отца, если он перегибал палку.

Их дом находился на самой окраине Московской области, на границе с Калужской, так что дорога занимала приличное время и ездить туда часто, не получалось.

Подходя к дому, Влад улыбнулся про себя: приятно видеть знакомый отпечаток отцовской военной аккуратности на участке. Ровный забор, в отличие от покосившихся соседних, крепкие стены с резными, под старину, наличниками на окнах. Всё это он часто вспоминал с тёплыми чувствами, в каменных мешках Москвы. Его отец возвёл новый дом, вместо выданной ему, как офицеру, дачи ещё в доперестроечные времена.

В воздухе, наполненном деревенскими запахами, витало спокойствие и всепоглощающая болотистая безмятежность, свойственная глубинке европейской России. Их участок, как с удовольствием отметил Владислав, оставался в привычном порядке, не было даже строительного мусора, который многие любят оставлять в углу участка.

– Виктор Петрович! – закричала соседка через забор, призывая его отца – Твой сын приехал, выходи, встреть хоть.

Влад никогда не любил сельских отношений, особенно манеру вмешиваться не в свои дела, но сейчас он был даже рад этим крикам.

Отец вышел на крыльцо как всегда аккуратно причёсанным и начисто выбритым. Он никогда не позволял себе выйти на улицу в неряшливом виде.

– Чего не предупредил, что приедешь? – сходу обронил он, когда Владислав подошёл к ступенькам крыльца.

– Что ты спрашиваешь, твой сын приехал! – раздался злой голос матери у него за спиной.

Екатерина Сергеевна вышла на порог в красном сарафане и фартуке поверх него.

– Предупреждать надо, – сказал Виктор Петрович и ушёл в дом, обойдя её.

Мать многозначительно посмотрела на Владислава.

– Привет, сынок! – сказала она и тут же бросилась ему навстречу.

Влад даже испугался, что она споткнётся, сбегая по ступенькам.

– Привет, мам.

Они обнялись.

Мать долго держала его в