И не думаю, что зло обязательно должно принимать такие формы. Ведь вся это тема про перевёрнутые кресты, рогатых демонов и змеящиеся языки существуют исключительно в рамках христианства. Причём большинство из них в рамках западного христианства, потому что оно много взяло от античных мифов, просто превратив некоторых персонажей в демонов. Если эти кошмары не реальны, а просто мерещатся мне, то едва ли они будут принимать христианские формы, потому что я атеист.

Девушка слегка вскинула брови.

– Даже если атеист, ты всё равно вырос в обществе с сильными отпечатками христианства. Да те же фильмы, хоть и западные, закладывают все эти символы. Волей-неволей перевёрнутый крест мы принимаем за нечто ненормальное.

– Может быть, но ко мне приходили галлюцинации другого рода.

– Ты всё-таки решил, что это галлюцинации?

– Сам не знаю что страшнее: поехать крышей или столкнуться с демонами… Там как правило что-то невнятное, и такое ощущение, что оно не стремится причинить мне физического вреда. Оно как будто или пугает меня, чтобы я сошёл с ума, или подталкивает к чему-то – как бы общается таким образом.

– А что за образы, как это происходит?

– Какие-то психоделические, никак не связанные с моей жизнью картинки, отрешение и искажение окружающего пространства вместе с его обитателями…

Они немного помолчали.

– Кажется, это нечто добилось своего, – первой прервала молчание Валерия.

– Ты о чём? – вскинув брови, спросил Влад.

– Ты только что людей назвал обитателями, как будто ими как какими-то хомячками заполняют клетки.

– А, – он усмехнулся – я всегда так. Называю толпу зомбированным фаршем. И что удивительно, многие считают таковыми других, но не себя. Так вот…

– Оторванность твоих видений от реальности… – поторопила Валерия.

– Они не полностью оторваны, они как бы накладываются, – продолжил Влад. – Но я не вижу, как это связано с моим личным опытом…

– А должно быть? – спросила Лера.

– Не знаю. Я не знаю, что это и не понимаю природу происходящего.

Валерия молчала. Было похоже, что она переваривает услышанное. Влад сомневался, что она примет его рассказ всерьёз. После того как он замолчал, Влад почувствовал, лёгкое головокружение, как будто свалил с плеч ношу, пережимавшую кровоток. Но теперь он сомневался, что Лера захочет продолжить общение. Всё-таки трудно не счесть за сумасшедшего человека, который слышит пение хоров падших ангелов и у которого какая-то демоническая сущность, высунувшись из-под земли, отобрала шоколадку.

Атмосфера становилась тяжёлой, по крайней мере, так казалось Владиславу, и он решил начать разговор о чём-нибудь другом.

– После учёбы останешься в Москве? – спросил он.

Вот теперь девушка посмотрела на него как на умалишённого. Она приподняла бровь.

– Ладно, ладно, – Владислав поднял руки – хочешь продолжить эту тему – давай.

– Мне просто интересно, ты кому-нибудь, кроме меня это рассказывал? – спросила она.

– Нет. Я и тебе не собирался.

– Тогда сходи к священнику. В Сергиевом Посаде, как я слышала, есть отец Илларион – он специализируется на изгнании тёмных потусторонних сил.

– Странно звучит.

– Выглядит ещё более странно: никакой голливудчины и ярких обрядов – он просто обдаёт взыскующих святой водой и буквально орёт молитвы с приказами бесам выйти вон.

– Откуда ты про него узнала? – спросил Владислав.

– Моя бабушка родом из деревни, недалеко от Екб… Она… Ну, в общем, очень интересовалась потусторонним, скажем мягко. В какой-то момент она поняла, что её эксперименты плохо влияют на её близких, и она стала искать способ оборвать ниточки, связывающие её с потусторонним.

Во время рассказа, Лера явно нервничала, из-за чего её глаза засветились, а, и без того очень гладкая кожа с жемчужным блеском, стала полупрозрачной.

Влад отхлебнул из чашки остывший к этому времени чай и, перебив её на полуслове, сказал:

– Не обязательно мне всё рассказывать, если не хочешь.

– Нет – послушай. Я не знаю всего сама. Суть в том, что она обратилась к священнику, который, видимо, не воспринял её всерьёз. Он дал ей Библию и сказал читать каждый день, и посоветовал соблюдать пост. Я не знаю, что с ней случилось. Когда мы её хоронили, было много священников, и вообще вся церемония была как будто закрытой, хотя нас ни о чём таком не предупреждали.

– То есть они сами туда никого не пускали?

– Нет, говорю же, внешне всё было в порядке. Просто что-то такое в воздухе витало…

– Но ты видела её и к тому же обязательно делают вскрытие…

– Не видела. По вскрытию – острая сердечная недостаточность, так всегда пишут, если не знают в чём причина или хотят её скрыть. Но я слышала… Ходили слухи, что с ней что-то случилось. Что-то очень нехорошее.

– И свидетелей, я так понимаю, этому нет? – с явной иронией в голосе спросил Владислав.

– Нет. Но я её знала. Это была спокойная и сильная женщина, настоящая русская сибирячка, но накануне смерти, глаза у неё были… Я не забуду эти глаза. Страхом полнилось каждое её движение, взгляд… Как будто что-то хуже смерти шло за ней, и она это знала. Не знаю, могла ли она это предотвратить… Возможно, она спасла меня и родителей, заплатив такую цену.

– И после этого ты стала интересоваться оккультными вещами?

– Нет – после этого я стала интересоваться защитой от таких вещей. Я стала искать священников, среди окрестных приходов, готовых помочь, и не нашла их. Было ощущение, что это просто случайные мужики, которых поставили к станку, а они так и не поняли зачем. Тогда ещё не было повсеместного Интернета, поэтому и сама история, и способы защититься остались неизвестными. Но уже в старших классах я вспомнила об этом…

– Ох уж эта иррациональная русская тяга ко всему потустороннему, будь то «та» сторона жизни или «та» сторона государственной границы. Извини: перебил.

– Да, вот… На самом деле, просто, одна из моих одноклассниц принесла книгу и сказала, что там какие-то знания, что её ещё называют Чёрной Библией. Я не знаю что в ней, не уверена, что и она её открывала – всё-таки читать что-то длиннее коротких постов своих тупых сверстников для большинства представителей последних поколений – труд непосильный. Но я вспомнила бабушку и решила посмотреть, делает ли церковь вообще что-нибудь, чтобы защитить нас.

– То есть ты всё-таки рассматриваешь это явление как реальное?

– Конечно. Ты же сам сказал, что русские склонны всё мистифицировать, – она улыбнулась. – И в Интернете я наткнулась на этого Иллариона. Он и правда очень странно проводит свой обряд, но сарафанное радио доносит, что это работает.

– Работает то, во что ты веришь. Я почти уверен, что если отправить всех этих «бесноватых» к нормальному